Битвы за Кавказ

После 1910–1912 гг. II (Кавказская гренадерская и 51-я дивизия) и III (21-я и 52-я дивизии) Кавказские армейские корпуса тоже перебросили на западную границу.

Решение императора Александра III возродить в 1882 г. российский Черноморский флот привело к более важному изменению баланса сил в Черноморско-Кавказском регионе, чем все нововведения на Закавказской сухопутной границе. В Севастополе и Николаеве были созданы морские верфи, на которых в 1886 г. заложили два броненосца: «Чесма» и «Екатерина II». На следующий год за ними последовал «Синоп». К 1888 г. русские имели на Черном море мощную боевую эскадру, основу которой составляли три броненосца водоизмещением 10 тыс. т каждый. Они были вооружены 12-дюймовыми орудиями и развивали скорость 14–15 узлов. В придачу к ним построили три военных транспорта водоизмещением 5 тыс. т, десяток больших торговых пароходов, которые можно было использовать для тех же целей, крейсер водоизмещением 3 тыс. т, 6 канонерок и 16 торпедных катеров (скорость 15–16 узлов). Это была внушительная морская эскадра, которая значительно превосходила по силе устаревшие турецкие броненосцы 1877–1878 гг., что обеспечило русским полный контроль над Черным морем.

Новая ситуация, обусловленная ростом российской морской мощи на Черном море, по-видимому, радикально изменила оперативные планы вероятной войны с Турцией. В ту пору (около 1888 г.) среди «активистов» в российских войсках распространялась любопытная брошюра, в которой излагался план возможного нападения на Турцию. Описывалось внезапное вторжение российского Черноморского флота в пролив Босфор и проведение совместных операций с отборными экспедиционными частями на обоих берегах этого пролива. Эта брошюра была анонимно издана в России, но задумана, скорее всего, в Германии, поскольку носила провокационный характер.

Последний англо-российский кризис – инциденты в Марве и Пенье (в Англии по этому поводу началась самая настоящая русофобия), принявший особо острую форму в 1885 г., быстро миновал и странным образом способствовал глубокому и длительному уменьшению напряжения между Англией и Россией, как будто обе стороны устали от затяжного периода взаимных упреков. Русских все больше занимала растущая австро-германская угроза. После 1886–1887 гг. российское влияние на Балканах, политическое и культурное, значительно уменьшилось. В Софии появился Фердинанд Кобургский – бывший символ панславянизма. По обе стороны от западных границ России шли военные приготовления, а 1888 г., по-видимому, стал годом, когда должен был разразиться военный кризис. Бисмарк даже заявил, что весь Восточный вопрос не стоит костей одного померанского гренадера. Канцлер взял на себя труд сообщить своим российским друзьям, что он вполне понимает их нетерпение в отношении Константинополя и проливов. В то же самое время глава Германского государства вынашивал идею заключения средиземноморской конвенции: предполагалось, что Великобритания, Австро-Венгрия и Италия, с согласия Турции и Румынии, станут гарантами status quo в Средиземноморье, что подразумевало сохранение существующего режима в проливах. Смысл конвенции заключался в том, что любая попытка России захватить их станет поводом для создания могучей коалиции, в которой главную роль будут играть Великобритания, Австро-Венгрия и Италия с Турцией и Румынией. Германии и, возможно, Швеции, Болгарии, Сербии (и даже Китаю) отводились второстепенные роли.

Это было яркое проявление бисмарковского маккиавелизма, но Россия 1887–1888 гг. не подавала для него никакого повода, несмотря на анонимную пропаганду активистских групп. Александр III не был склонен к авантюризму. Он желал слегка «заморозить» свою империю, а в таком состоянии государства не склонны к движению. Позже любопытный поворот событий, а именно вступление на германский престол воинственного и амбициозного Вильгельма II, избавил Россию от осуществления планов Бисмарка (которые, с некоторыми изменениями, возродил Адольф Гитлер). Если бы Вильгельм II хотел воевать, он делал бы это по своим правилам, а не по тем, которые тайно подготовил воинственный канцлер. Молодой император являлся человеком новой эпохи индустриализации и мировой политики. Для разработки новой политики требуется определенное время. В период затишья был заключен франко-российский альянс, а в Российскую армию поступила на вооружение новая винтовка (Лебеля), которая ни в чем не уступала прусскому «Маузеру» и австрийскому «Манлихеру».