Битвы за Кавказ

Турки хорошо знали все тонкости взаимоотношений с горцами и сумели заинтересовать влиятельных англичан теми возможностями, которые могли перед ними открыться, если бы они начали оказывать кавказским племенам поддержку в их сопротивлении русскому управлению. Вести о кровавых столкновениях русских с черкесами, чеченцами и дагестанцами достигли Стамбула в 1832 г. Уже в 1834 г. Понсонби, страдавший, по выражению Мельбурна, крайней русофобией, предложил оказать помощь черкесам и даже отправить к берегам Кавказа британские корабли. Его отчеты, которые он присылал в Лондон, создали в Англии превратное представление о том, что происходило на Кавказе. Сами турки, знавшие об этих событиях не понаслышке, не проявили особого ума в оценке событий 1830–1840 гг. С другой стороны, русское правительство, которое после окончания войны 1829 г. уже собиралось разработать планы систематической ликвидации черкесского сопротивления, было поражено устрашающим размахом восстания, охватившего восточные районы Кавказа в 1830–1832 гг.

Паскевич, пробывший наместником Кавказа весьма недолго, успел только стабилизировать ситуацию в Осетии, где порядок был необходим для нормального функционирования Военно-Грузинской дороги. Он не успел завершить разработку планов по усмирению Черкесии, поскольку получил приказ возглавить подавление Польского восстания 1830–1831 гг. На западном побережье Кавказа создавались русские поселения – южнее Анапы, на берегу большого залива Суджук. В Новороссийске строился порт, а еще южнее, в Геленджике, создавались военно-морская и армейская базы. Паскевич намеревался в первую очередь соединить Геленджик с долиной реки Кубань новой укрепленной линией, пересекающей горы. Позже он предложил создать прибрежную линию от Геленджика до Сухума, чтобы помешать черкесам и туркам поддерживать связь по морю. Неожиданное восстание в восточной части Кавказа вынудило русских отложить завершение этого строительства на несколько лет.

Еще в годы Русско-турецкой войны 1769–1774 гг. горцы-мусульмане Чечни откликнулись на призыв начать газават («священную войну»), с которым к ним обратился таинственный авантюрист шейх Мансур (вероятно, это был итальянец на турецкой службе). В течение последующих 50 лет в горах действовали турецкие и персидские агенты, но большого влияния на развитие фанатичного пуританского движения мюридов (которое во многих отношениях напоминало современное движение ваххабитов в Аравии) они не оказали. В мюридизме элементы мистики сочетались с социальными мотивами. Мюриды представляли собой нечто вроде монашеского военного ордена мусульман, равных и обязанных подчиняться духовному лидеру (имаму). Одновременно они освобождались ото всех обязательств по отношению к старейшинам села и помещикам (беклерам); их священным долгом и целью жизни было умереть в битве против неверных (гяуров).

В 1830 г. первый имам Кази-Мулла собрал несколько сот мюридов в ауле Гюмри и поднял знамя газавата. Он рассчитывал, и не без основания, что их поддержат многие тысячи аваров и чеченцев, стремившихся отомстить русским за карательную экспедицию генерала Ермолова в предшествовавшие войне 1828–1829 гг., взбудораженных пропагандой турецких эмиссаров, работавших в горах во время недавней войны. Имам уничтожил несколько разрозненных русских отрядов и появился с быстро увеличивавшимся войском перед крепостями, стоявшими слева от Кавказской линии. Он перешел Сунжу и Терек, сжег несколько казачьих станиц и разорил город Кизляр. Авары в это время угрожали Дербенту, а другие лезгинские племена начали совершать набеги в долины Кахетии. Крупные банды чеченцев окружили Владикавказ.

Русских это восстание застало врасплох, и им потребовалось три года и концентрация значительного числа войск, чтобы подавить газават. В конце концов армия, состоявшая из 10 тыс. русских пехотинцев и казаков с артиллерией под командованием генерала Вельяминова, взяла штурмом Гюмри, главный оплот мюридов, и Кази-Мулла был убит. Потери русских в течение трехлетней войны составили не менее 3 тыс. человек убитыми и ранеными.

Однако русские не смогли понять, в чем заключалась настоящая сила мюридов, и газават вскоре вспыхнул снова под руководством нового, еще более страшного имама – Шамиля. Сила мюридов заключалась в их вере в то, что война сама по себе является целью, ибо представляет собой средство самоочищения и самопожертвования. Имам не имел никаких материальных целей, не боролся он и за независимость Дагестана и Чечни. Мюриды считали, что они сильно отличались от черкесов, чьи умы почти не были затронуты религией, а вожди их мечтали обрести политическую независимость под протекторатом Турции и надеялись спасти от захвата казаками свои села и земли.