Битые козыри

— Ты уже допустила ошибку. Точнее — мы допусти ли, и не одну, а две. Твоя первая реплика «как всегда» и последняя «не забуду». Они прозвучали как обычно и записаны. Причем записаны после моих объяснений, которые зафиксированы у них как длинные паузы. Теперь охранники будут ломать голову над тем, что означают твои слова и чем они были вызваны. Приложи палец и скажи, понятна ли тебе механика нашего общения.

— Ты мне надоел со своими наставлениями, — ответила Рэти, прижимая палец к горлу. — А разве полное молчание не вызовет у охраны подозрения?

— Когда мы с тобой вдвоем, не вызовет. Каждому дураку известно, что любящие друг друга люди могут довольно долго общаться, не сообщая всему миру о своих переживаниях. Выскажи еще раз нормальным голосом свои чувства ко мне и потом уж не отрывай пальца.

— Я тебя ненавижу.

— Тоже годится. Итак…

— Погоди, — прервала его Рэти. — А почему ты не держишь палец на горле?

— У меня другое, более совершенное устройство.

— А что похуже, то мне. Спасибо. Продолжай.

— Итак, я сказал, что ты никуда не улетишь. Могу объяснить почему. Тебя не выпустят.

— Меня?! — Рэти возмущенно всплеснула руками, и только гневный жест Лайта заставил ее вернуть большой палец на должное место. — Не было на свете человека, который мог бы меня куда-нибудь не пустить или откуда-нибудь не выпустить.

— На этот раз такие люди нашлись. Все обратные рейсы из Кокервиля прекращены. Ни один человек, попавший сюда, не сможет вернуться к своим пенатам, пока твой прапрадед со своей бандой не закончит задуманную операцию.

— Ты бредишь, Гарри. Через пятнадцать минут мой корабль будет готов к отлету.

— Нет.

Рэти нажала кнопку на пульте связи. Сразу же появилась спокойная физиономия мими-диспетчера.

—Слушаю вас, мисс.

— Через пятнадцать минут я вылетаю на Землю. За правьте мой корабль и подайте к центральному при чалу.

— Не могу, мисс, — не раздумывая, ответил дис петчер.

— Ты знаешь, кто я?

— Конечно, мисс Маргарэт.

— Как же ты смеешь говорить мне «не могу»?

— Все рейсы на Землю без исключения отменены до особого распоряжения.

— Кем отменены?

— Центром охраны Кокервиля.

Рэти со злостью смахнула изображение диспетчера и стала колдовать над тончайшими ободками своего перстня. Совмещение двух из них включало прямую связь с Кокером.

Лайт смотрел на нее улыбаясь. В его памяти хранились многие ее голограммы, и он сейчас отчетливо представлял себе, что происходило под шапкой ее каштановых волос. Пелена возмущения затянула все ступени Инта. Импульсы, которые в эти мгновения разлетаются по радиусам малого круга, образуют пунктирные линии — обрывки мыслей. Рэти ищет достойный выход из нетерпимого положения. Никогда не знавшая никаких ограничений для своих желаний, легко преодолевая любые препятствия силой фамильного авторитета и несметного богатства, она воспринимала это первое столкновение с неодолимым запретом как болезненное насилие. Естественно, что ничего, кроме всепоглощающего гнева, она сейчас испытывать не могла.

Раздался голос Кокера:

— Здравствуй, крошка!

— Я хочу видеть твое лицо, пра-пра! — потребовала Рэти.

Кокер послушно включил свое изображение. Он улыбался, показывая молодые зубы.

— Почему ты такая сердитая, девочка?

— Ты еще спрашиваешь. Я не хочу больше находиться у тебя ни одной минуты.

Кокер озабоченно сморщился.

— Что случилось, детка?

— Мне нужно на Землю. Немедленно! А эти кретины из твоей охраны меня не выпускают.

Кокер поводил пальцем по верхней губе, будто разглаживая несуществующие усы, и виновато сказал:

— Это я запретил выпускать кого бы то ни было.

— Я не «кто бы то ни было»!

— Именно потому, что ты Рэти, я не могу позволить тебе находиться на Земле в ближайшие дни.

— Это значит, что я у тебя в плену?

— Девочка моя! Я у тебя в плену все время, побудь немного и ты в моем.

— Если ты меня сейчас же не выпустишь, я больше никогда не появлюсь в твоей летающей тюрьме.

— Не могу, дорогая. Даже если бы я сам хотел вы лететь, меня не выпустили бы.

— Врешь! Можешь ты мне, по крайней мере, сказать, чем вызван этот запрет?

— Ты все узнаешь дня через три и сама поймешь, как мудро я поступил, не разрешив вернуться на Землю. А пока успокойся, крошка, и развлекайся со своим спутником. Весь Кокервиль к твоим услугам.

Рэти так же резко отключилась и с незнакомым ей чувством бессилия повернулась к Лайту. Глаза ее как будто наполнились сухими слезами. Лайт предупредительно поднес палец к гортани, напоминая ей правила беседы.

— Ты оказался прав… Но если ты знал о запрете, ты должен знать и о его причине.

Пелена гнева медленно расплывалась. Вошел в строй ее немалый интеллект. Теперь она вновь стала способной думать. Она требовательно ждала ответа.

— Знаю, Рэти, и поделюсь с тобой. Но ты должна осознать, глубоко осознать, что если ты хоть одним словом обмолвишься о том, что узнаешь, я погибну. И не только я…

— Ты стал такой же занудой, как мой пращур. Мне начинает казаться, что я попала в большой сумасшедший дом.

— Ты близка к истине, Рэти.

— Говори наконец! Мне надоело зажимать пальцем горло! Все надоело! Какую треклятую тайну ты скрываешь?