Бюджетный отдых (СИ)

Когда уровень зарядки от красного перешёл к зелёному и был выполнен на восемьдесят процентов - в этот момент в дверь постучали.

«Никого не хочу видеть», - теперь уже с раздражением подумала я. - «Я же просила горничных не беспокоить меня, и они отнеслись к этому с пониманием...».

На завтра планировалась уборка, но сегодня - никого не ждала и решила, что открывать не буду, с мыслью: «Сплю! Постучат и уйдут!».

И тут дверь открыли ключом!

Я замерла в ожидании. Всегда лучше немножко послушать, а услышала я вот что:

- Вот ваш номер, а не открывали? Спит, наверное, ваша соседка, - услышала я голос горничной.

- А это что? - спросил незнакомый голос.

- Это её чемодан.

- А что, разве гардероба нет?

- Есть, но она поселилась больной, в тяжёлом состоянии. Не разобрала ещё, наверное...

«Попадос!», - это уже я подумала. - «Ко мне «подселёнку» привели...».

В общем-то, я предполагала такой вариант развития событий, но рассматривала его в вероятности, стремящейся к нулю. А учитывая: болезную соседку; вонь лекарствами и потом в номере; бардак и другие «радости»; стоимость в две тысячи триста, при наличии огромного количества пустых номеров - меня это как минимум удивило.

Нужно было спасать ситуацию...

Закрытые шторы и нагретый спёртый воздух играли мне на руку. О чемодан они уже споткнулись, и он им сказал: «Здесь вас не ждут!». Осталось достать туза из рукава. А туз у меня был, да ещё какой!

Сейчас опять будет маленькое отступление, но я смею надеяться, что оно вас не утомит...

* * *

На заре становления предпринимательства в России, когда рынок был стихийным и «необъезженным», появилось множество различных капиталистических служб, и в том числе

- «Налоговая инспекция». Человеку из развитого социализма - который одной ногой вот-вот чаял себя в коммунизме - было крайне трудно объяснять: что такое «платить налоги», особенно после того, как в очередной раз обобрали население по-крупному.

«Кинули» - появилось тогда обобщающее слово. Его стали использовать как низшие, так и самые высокие слои населения.

Выживали, как могли. Зубами, мозгами, кулаками... Главное - выжили. А были и те, кто не выжил...

Я помню тоненькую учительницу музыки. Она жила в соседнем подъезде и преподавала игру на фортепьяно.

Играть на фортепьяно - была моя мечта. Мне было тогда пять или шесть лет...

В промышленном магазине с вселяющим надежду названием «Весна» было много отделов. Магазинов тогда было мало, поэтому повод зайти в мебельный отдел - а именно там продавались музыкальные инструменты - был всегда, хоть бы и по дороге в булочную.

Я трогала лак, гладила клавиши, а если не видела продавец - нежно нажимала на них, перекатывая пальцы по клавишам, как это делали музыканты на чёрно-белых экранах телевизоров.

В углу отдела стоял коричневый рояль. Пианино стоили от одной тысячи до двух. А рояль стоил пять тысяч. Он казался мне благородным оленем, а фортепиано - которые были вокруг - скакунами-конями. Там был ещё и зелёный с перламутром аккордеон, который стоил четыреста рублей, а ещё стояли на полках баяны, гармошки, гитары и балалайки...

Тоненькая учительница пришла к нам в детский сад для того, чтобы отобрать способных к музыке детей. Я была самая способная из всех способных.

Это был мой триумф: всю дорогу домой я тарахтела о том, какая я счастливая, скакала вприпрыжку, а пальцами играла на воображаемом пианино.

«Никакого пианино! Путь сначала научится на баяне. А то купишь, а потом оно будет стоять!», - это был мой первый крупный «жизненный отлуп». Отчим зарабатывал и тратиться на меня не хотел. Позже тоненькая учительница приходила к нам и уговаривала, чтобы я занималась у неё.

- У неё талант», - говорила она.

Но дело было совсем не в деньгах - отчим не умел брать назад свои слова.

- Только - баян! - твердил он своё.

Я была тоненькая, как тростинка, баян и в ширину, и в высоту был больше меня, да и не хотела я «на баяне».

Мама стала уговаривать меня учиться играть на скрипке. Я отказалась, но твёрдо решила: «Тогда буду играть на нервах!». Этот инструмент я освоила прекрасно. Концерты были бесплатные, но поистине - звёздные. И «звезда» выжила и вытянула на хрупких плечиках всю семью с - главными тогда! - финансовыми проблемами.

А тоненькая учительница музыки - нет. Она выкинулась из окна «сталинской многоэтажки» и разбилась. Насмерть. Она была такой тоненькой от того, что жила на зарплату учительницы. И «мельница перестройки» перемолола её вместе с другими - такими же тонкими и порядочными, «музыкальными» людьми-былинками.

Выживают «толстые» и беспардонные, а «тонких» нужно лелеять...

Концерты «на нервах» требовали изощрённого ума и актёрского мастерства, которое в свою очередь ковалось на мастер-классах жизни.