Бюро-13

– В последний раз это не очень-то получилось, – напомнил Кен, беспокойно перебирая, как четки, то набитый всякой всячиной пояс-сумку, то ремни штурмового ружья.

Вдруг на палубе пронзительно свистнул "харриер", а за ним – "френч сабер", "дельта-дэггер" и "спитфайер". Все четыре бомбардировщика, напряженно прощупывая тьму, засекли наши радиоволны.

– Сандерс, – обратился к Кену Донахью, – что еще можно рассмотреть на двери билетной будки?

Кен взглянул в том направлении.

– Время, когда музей открыт для посещений… Цену билетов… Упрощенную схему корабля… Несколько фотографий…

– Чьих?

– Первого капитана. Эпизоды двух крупнейших сражений в южной части Тихого океана… Интерьеры…

– "Интерьеры"! – передразнила Минди. – Дурень ты, Сандерс!

Человек-гора смутился.

– Что я сделал не так?

Джордж извлек из рюкзака прибор ночного видения и передал Раулю. Тот поспешил лично ознакомиться с афишей и заявил:

– Располагая фотографией, мы можем телепортироваться внутрь, минуя средства защиты.

Пристыженный Кен повесил головушку. Уж эта Минди!

– Прошу прощения…

– Ничего, малыш! – Я следил, как с взлетной палубы поднимается геликоптер. – Не стоит огорчаться! Ты же еще курсант, а не практикующий агент.

Пара самолетов взлетела в воздух.

– Ну же, мистер чародей! – торопил Донахью.

Рауль тщательно наводил на резкость.

– Полагаю… не может быть! Нет, точно! Машинное отделение!

В небе кружили уже не меньше дюжины боевых машин. Неповоротливый геликоптер "белл-энд-ховелл" с двумя пропеллерами, внушительная "грамманская ведьма", двухместный "кертис", два "корсара", изящный "харриер", приземистый "спитфайер", "джэпэниззиэроу"… ну и другие. Некоторые совершенно допотопны – давно сняты с производства, просто памятники старины. Однако, собранные все вместе, они представляют собой грозную силу, вполне способны сровнять с землей Манхэттен. Конечно, если Ларю успел оснастить их боевым оружием…

А он успел, мерзавец! Резко накренившись в звездном небе, "харриер" приготовился к атаке. В следующее мгновение неподалеку от нас раздался взрыв – в воздух взметнулась целая гора щебня. Лопнули ограждающие авианосец толстые канаты. К небу взлетали плиты, выдранные из тротуара; из мостовой сыпались булыжники… Я в бессилии стиснул зубы. Эх, будь все проклято! Взбесившийся самолет палил наудачу, – должно быть, в расчете, что мы сделались невидимыми. Из-за поворота вынырнуло такси и тотчас разлетелось на куски. Первые жертвы… Гибнут мирные граждане!..

Я сам прикончу тебя. Ларю, убью голыми руками! Убью дважды! И еще разок!

– Скорее, Рауль! Телепортируй нас! – отдал я команду.

В тот же миг стальные стены сомкнулись вокруг нас.

В мертвой тишине, среди двигателей высотой с дом, наш маг, обессиленный, оперся о топливный насос величиной с арбуз.

– Это была богатая идея!

– Прости, друг! – С трудом я выдавил из себя улыбку.

В центр машинного зала вел узкий проход, по обеим сторонам пульсировали газовые Турбины. Пахло дизельным топливом и раскаленным металлом с примесью едкого озона. Над нашими головами проходили паровые трубы (в каждой легко поместился бы кит), образуя вместе с водопроводными гигантскую арку. За металлическим ограждением потрескивали трансформаторы. Громадные шины светились в ионизированном высочайшим напряжением воздухе. Трудно даже представить себе, каково могло быть давление в газогенераторах, – ведь они приводили в движение гигантские Турбины, а те вырабатывали переменный ток, снабжающий электроэнергией целый город. Готовые к бою, мы устремились к овальной двери в стальной переборке судна.

"Люк", – мысленно предупредила Джесс.

"Спасибо, кладезь мудрости!"

"Не стоит".

– Стрелять без предупреждения! – напомнил я товарищам. – Никаких колебаний!

В этот момент похожая на колесо со спицами ручка на крышке люка бешено завертелась, очевидно запирая замок.

– Тревога! – раздался бесстрастный голос из динамика. – В машинном отделении посторонние!

Донахью буркнул что-то по-латыни – боюсь, что не благословение.

– Как это они нас так скоро обнаружили? – удивилась Минди, размахивая мечом японских самураев: кривое лезвие сверкало всеми цветами радуги, как всегда, когда его хозяйка приходила в возбуждение.

– Корабль сообщил, – тихо пояснила Джессика.

– Что?! – заорал я, резко поворачиваясь на сто восемьдесят градусов и нарушая сразу четыре пункта инструкции.

– Корабль, – повторила моя жена. – Он живой – как и самолеты.

– Ты хочешь сказать, что этот паршивый авианосец способен что-то понимать? Чувствовать?

Как бы отвечая на мой вопрос, свет стал меркнуть: титановые двигатели громоподобным ревом выражали свое негодование. Вдруг открылся клапан – и из трубы хлынули густые клубы отработанного пара – нежные, как ветерок из Ада. Отчаянно кашляя, мы попятились. В это время загудела металлическая палуба; вибрация все усиливалась; к ней добавились разряды молний, завывание ветра…