Бюро добрых дел (СИ)

– Анатолий Павлович, – задумчиво произнес Горелов. – Может, сходим, познакомимся?

– Хорошая идея, – поддержал его инициативу Бельский. – У тебя трусы приличные?

– Приличные. А что?

– Сходим, искупаемся. Я ж тоже пловцом был. И, как говорит Миша, чемпионом чего-то, – Анатолий вздохнул и с грустью посмотрел на выдающий вперед живот. – Но… методика осталась.

– Тогда пошли, – отозвался Голанич, подтягивая к мосткам очередного окуня. – Коль рыбалка сегодня на славу, – он отправил добычу в садок. – Так завершим его крупной дичью.

Все засмеялись.

Тем временем голова Веры, доплыв до противоположного берега, направилась обратно. Голова Вали тоже развернулась и медленно стала двигаться к пляжу.

Глава XXXVI. Сбор урожая.

Арестантский вездеход въехал на территорию лагеря и вызвал всеобщий интерес. Это была вторая машина, которую видели аборигены за последние пять лет. Если, конечно, не считать того, что стояло на желтой поляне.

– Вон туда, – Мигель указал на палатку с номером 20.

– Как всегда ящиками в метре от входа, – дал команду водителю Куранский.

Около «зиндана» стоял Крафт.

– О, Лис, – обрадовался капитан. – Все знакомые лица.

– Ты и его знаешь?

– Конечно. Я его еще с моих лейтенантских погон знаю. Мы с ним много кого в эти ящики запаковали.

Машина остановилась. Крафт что-то гаркнул на начавших собираться вокруг подчиненных. Народ отступил метров на двадцать, но все равно не расходился.

Первый из высокой кабины спрыгнул командир и сразу попал в дружеские объятья Льюиса.

– Какая встреча! – почти прокричал комбат. – Уж, где-где, а тут не чаял тебя увидеть.

– А как я рад, Лис, – ответил Куранский. – Я вообще думал, потерял тебя из поля зрения.

К ним подошел Санчес:

– Ты представляешь, – Мигель обратился к Крафту, – Он знает всех. И Мунгу, в том числе.

– У Андрея феноменальная память на лица, – сказал Льюис. – Потому всех и знает. Давайте займемся делом. Один здесь. Крафт откинул полог и показал на находившегося в клетке человека. Гримс сидел на табуретке и, подложив кулак под подбородок, задумчиво глядел в пол.

Дежурный открыл замок. Майкл встал:

– Можно я сам?

Куранский кивнул.

Гримс прошел мимо ряда стражников и вез в люк верхнего правого ящика.

Когда крышка закрылась, капитан спросил:

– А какое волшебное слово ему сказали?

– Ты знаешь, – ответил Мигель, – Бельский ему сказал много волшебных слов. И за хорошее поведение обещал дать доброго следователя.

Куранский усмехнулся:

– Это мы обеспечим. Если командир обещал, то сделаем.

Крафт подозвал одного из бойцов:

– Проводи к Горидзе.

Процессия, впереди которой шел солдат батальона, а за ним Курнаский со своими дюжими молодцами двинулась к пятой палатке.

Георгия без затей связанного вынесли за руки и ноги. И как добычу каннибалов спиной вниз понесли к гауптвахте.

В клетку зашли конвойные и капитан. Дежурный закрыл замок.

Горидзе лежал на спине. Его глаза выражали одновременно злость и растерянность.

– Старый знакомый, – Куранский встал на колено, положил руку на левое плечо пленного и слегка надавил большим пальцем на сонную артерию. – Я же говорил, свидимся. Сейчас мы тебя развяжем и в ящик. Будешь дергаться – стреляем на поражение. А будешь паинькой – с комфортом совершишь космическое путешествие. Даже поспать успеешь. Если понял – кивни.

Горидзе лежал неподвижно.

– Ты же знаешь, что бывает с плохими мальчиками? – спросил капитан и, ударив пленного посередине голени, сильно надавил на сонную артерию оппонента.

Георгий сначала заскулил, потом закивал.

– Давайте, – Кураский встал с колена.

Конвойные ловко перевернули Горидзе, сняли с него веревки и, зафиксировав руки и голову, повели к машине. Он перестал сопротивляться и даже не пытался кричать, хотя кляп из его рта вынули. Георгия поместили в левый нижний ящик.

– Это старый знакомый, – прокомментировал Куранский и обратился к приданому бойцу. – Пошли за вторым.

Процессия направилась к тридцатой палатке.

Когда Крикуна проносили мимо Санчеса и Крафта Андрей сказал:

– Это мой самый любимый персонаж из всей сказки. И как он только на воле оказывается?

С Джорджем не церемонились. Как только он оказался на земле Куранский надел на правую руку кожаную перчатку и резко ударил его в нижнюю часть колена левой ноги.

Крикун зарычал от боли. Глаз его закатились, а в уголках выступили слезы.

– Джорж, ты же знаешь правила, – обратился к нему Куранский. – Попался – не дергайся. Учти, я и мои ребята, если что, будем стрелять не на поражение. Жизнь тебе мы сохраним. Но мучиться ты будешь всю жизнь. Усвоил?

Андрей занес кулак над правой ногой Крикуна.

– А это не только больно, но и полезно. Говорят, прочищаются слезные железы. Так будем дергаться или?..

Джордж замотал головой. В его газах появился животный страх.

– Уже лучше. Распаковывайте.

Конвоиры развязали пленного и вбросили его в ящик. Все операции были проделаны с молниеносной быстротой.

– А у тебя индивидуальный подход к каждому, – заметил Санчес, когда крышка ящика захлопнулась.

– А что делать? Такая работа, – Куранский пожал плечами, снял перчатку и убрал ее в карман. – Здесь все?