Бюро. Пий XII и евреи. Секретные досье Ватикана

Финци составил убедительное прошение за девочку: «Святой отец, от вашего сведения, разумеется, не ускользнул тот факт, что хорватские евреи подвергаются преследованиям, которые выходят за рамки любых человеческих и божественных законов. Я твердо уверен в том, что брат девочки говорит правду, утверждая, что для нее возвращение в Хорватию будет означать верную смерть: ее отправят в концлагерь, где существование становится невозможным из-за голода, эпидемий и садистского обращения».

Финци предложил план. Единственный способ спасти Майю – переправить ее в Италию, где она могла бы жить со своим братом Владимиром. Это, разумеется, было нелегко, учитывая, что Владимир находился под домашним арестом в Сассо-Маркони. От читателя не должно ускользать и то, что Финци не уточняет, где и в каких условиях жил юноша. Но раз он мог переписываться с дотторе, значит, он мог поддерживать связь, пусть и ограниченную, с друзьями во внешнем мире.

По замыслу Финци, следовало обратиться к советнику итальянского посольства в Будапеште за разрешением на выезд девочки в Италию. Финци, разумеется, знал, что эта просьба столкнется с препятствиями. Советнику потребуется одобрение от итальянского министерства внутренних дел через МИД. Итальянские власти «довольно хорошо» обращались с беженцами, оказавшимися на их территории, но «проявляют меньше внимания к доводам человечности, когда речь идет о том, чтобы допустить их на свою территорию». Будучи реалистом, Финци понимал, что, если он сам обратится в министерство внутренних дел, его усилия пропадут втуне, и что лучшим – и наиболее благоприятным для Майи – вариантом будет обращение к папе.

Отец Майи тоже подал итальянским властям прошение о выдаче его дочери разрешения на воссоединение с братом, пребывавшим в изоляции в Сассо-Маркони. Он также попросил, чтобы и им с женой была предоставлена возможность воссоединиться с их «горячо любимым ребенком».

Финци перечислил все это в обращении на имя Пия XII и заключил: «Требуется вмешательство высокого морального авторитета, и я не вижу, кто может помочь несчастной, если не Вы, чья отеческая любовь и братское христианское милосердие распространяются на все создания вне зависимости от их веры. Святой отец, я знаю, что мою просьбу отнюдь не просто исполнить, но и поступать по-христиански в мире, который в значительной мере являет собой отрицание Христа, – удел незаурядных людей. Я уверен в том, что у Вас есть возможность действенно вмешаться»⁴.

Папа и его окружение не теряли ни минуты. Они знали, что среди тех, на кого у них был выход, только один человек мог спасти Майю – иезуит Такки Вентури, ключевая фигура в их отношениях с фашистским правительством. 23 сентября 1942 года Мальоне направил ему письмо с просьбой «оценить с присущим ему благоразумием и милосердием, какие есть средства для удовлетворения этой мольбы»⁵. Напрашивается вопрос, почему упоминалась только Майя – а как же ее родители, которые желали добра своей дочери, но и сами хотели к ней присоединиться? Бюро рассудило, что на данном этапе включение родителей в эту просьбу увеличило бы риск отказа со стороны властей, а это поставило бы под удар главное – спасение маленькой Майи.

Письмо кардинала Мальоне отцу Такки Вентури, 17 января 1943 года⁶