Биврёст

- Что-нибудь придумаешь.

- Вы как, скоро? – прохрипел, кашляя, скальд, отделившись от тени статуи. – Сопли намерзнут, пока дождусь.

- Прощайте, генерал-фельдмаршал, - Левски отсалютировал напоследок. – Берегите себя.

- Прощайте, капрал Левски. – Бен улыбнулся и отдал честь.

Дождавшись, пока капрал отъедет, скальд, не церемонясь, подергал ближайший забор и выдернул из него шатающийся металлический прут. Используя его как рычаг, подковырнул плиту возле ног Ярлодина, и с помощью Бена отодвинул в сторону. Ввернув прут на место, он указал на узкий люк и полез следом. Взглянув наверх, кряхтя, подтащил плиту.

- Жаль, что не дамочка, - пробормотал он, закрывая внешний мир.

Внизу, в кромешной тьме, в узком сыром коридоре, скальд пошарил по углам, и вскоре Бен заморгал от света брошенного в лицо фонарика.

- Надевай, - дальше полетели какие-то вонючие тряпки.

- Что это?

- Моча чистильщика, - довольно ответил скальд, потуже затягивая пояс с инструментами. – Мы же не хотим, чтобы нас сожрали по дороге? Хочешь узнать, как мы ее добываем?

- Восхвалить хочу я

       щит — подарок добрый,

       славу коня морского…

- Тогда молчи и делай, что велят.

Нифльхейм не самое приятное место для прогулки, но познавательное. Поздние тоннели, прорытые для вывоза контрабанды, копошились как черви в теле города, а центральная часть могла бы стать настоящим туристическим кластером. Высокие потолки, ровные стены, украшенные полустертыми охранными рунами, подчинялись строгой геометрической системе, дающей Утгардовым разрывам свободно циркулировать, где вздумается и не мешать людям наверху. Несколько раз они слышали легкий шлепающий топот маленьких чистильщиков, преследующих зазевавшихся крыс и мигающих в темноте горящими точками глаз.

Скальд шел уверенно, иногда сверяясь с картой и метками на стенах и бормоча под нос ругательства, когда вляпывался в очередные следы жизнедеятельности чистильщика. Для страдающего одышкой курильщика он проворно взбирался по крутым лестницам, нетерпеливо цокая, когда Бенедикт втиснет могучую фигуру следом. Через пару часов (Бен сверился с наручными) они вышли к главному Отстойнику, спугнув пожирающих добычу крыс. От озера шли десятки тоннелей, подземные реки, кишащие не только гроздьями стафилококка, но и более быстрой смертью. Над причалом мигала стоваттная лампочка, больше раздражающая, чем дающая свет, выхватывая сидящего с удочкой человека. Человек не пошевелился, когда скальд хлопнул его по плечу. Бен успел заметить под капюшоном покрытое шрамами и глубокой сеткой морщин лицо. Страж перекрестка, Отец Теней, Хелев Дружок – как только не звали его, добровольного отшельника, стерегущего подземные дороги. Его боялись, почитали, проклинали, но уважали. Сколько лет ему не знал никто. Поговаривали, что он пришел, когда заложили первый камень Хеймдалля и потребовал вырыть Нифльхейм. Под землей легко можно поверить в бабкины сказки.

- К Ифингу. – в скрюченную сухую лапку, высунутую из широких рукавов, легли коробки с табаком, спичками и солью. Пока одна лапка прятала плату за проезд, вторая, унизанная перстями, указала на одну из ржавых лестниц, поднимающихся к монорельсам.

Когда монорельс, дернувшись, тронулся, Бенедикт поймал на себе долгий тяжелый взгляд молчаливого привратника. Не осуждающий или политически двусмысленный. Просто недобрый.

Покореженная кабина со следами зубов состояла из платформы, крыши, на которой крепился механизм, и четырех столбов, не предполагала места для сидения. Скальд, недолго думая, сел на пол и, зажав в зубах фонарик, достал замусоленный блокнот и ручку.

- Пять вопросов, - напомнил генерал-фельдмаршал, морщась от скрипа монорельса.

Скальд выплюнул фонарик и зажал в одной горсти с ручкой.

- Как вы познакомились с Хеймом Иргиафой, генерал-ас? – речь предельно учтива и профессиональна, без сельских замашек.

- Мы вместе служили. Отряд «Регинлейв» вам о чем-нибудь говорит?

- А, которые попали в засаду по собственной глупости.

- По глупости руководства. – Поправил Бен, всматриваюсь в темную воду.

- И дальше?

- Он спас мне жизнь. Мы лежали в грязной канаве, истекая кровью, и он сказал, что сделает все, чтобы войны не было.

- А вы?

- Я-то? Я согласился.

- «Око»?

- Вы, смотрю, много знаете? – сухо сказал Бенедикт. Скальд пожал плечами.

- Это не секрет, что  вы работали с Иргиафой. То, что на последней стадии перетрусили, не снимает вины.

- Разве я сказал, что прошу прощения? – скальд снова пожал плечами, строча что-то в блокноте. – Я не извиняюсь за то, что хотел мира. Но мир, выстланный костьми наших детей, того не стоит. К сожалению, осознание этого пришло слишком поздно и детей тех не вернуть.

- Чего же вы добиваетесь? Что хотите от встречи с Иргиафой?

- Отомстить.

Скальд хотел задать еще один вопрос, но передумал, увидев играющие на скулах генерала-фельдмаршала желваки. Нет, им руководила не ярость, не гнев, а холодный рациональный расчет и жажда убийства. Обменять уничтоженную жизнь на другую – такова цель. Бенедикт горько усмехнулся в усы.

- Расстроены, что не изображаю мученика-спасителя Хеймдалля?