Биврёст

Локи видела Утгард яснее, чем Игг, и – хель возьми! – это был прекрасный, совершенный мир. Шел снег, но смертельного холода она не чувствовала. Каге на мгновение замер, осматривая бесконечную ледяную равнину, наполненную снежной белизной внизу и черной бархатной глубиной космоса сверху. Созвездия, ясные, умытые, будто приблизились. Локи разглядела Деву со щитом, Зайцев и Радужный Плащ, который состоял из десятка ярких белых и красных звезд. Ветви Вседрева покрывали небо, как тенета гигантского паука, создавая ощущение спокойного равнодушия. Вдалеке синели смутные намеки на горы. Локи догадалась, что рельеф Утгарда повторяет рельеф настоящего мира, а эти горы, скорее всего, Хребет Великана, который проходил на границе Срединных земель и Альвхейма и уходил на восток своим возвышением. То, что показалось Локи на первый взгляд бесконечной белизной, не было таким уж и белым. Там и здесь она видела следы деятельности варденов: в некоторых местах местность двоилась, рябила, словно поверхность озера под слишком сильными порывами ветра. Так действовал духовник. Он разрезал хрупкую границу Утгарда и склеивал обратно – не всегда ровно, а иногда небрежно, будто не до конца прикрыли форточку. Но больше всего Локи удивило отсутствие духов, полная безжизненность. Она полагала, что Утград должен кишеть ими, но местность оказалась стерильна и непоколебима, как тьма между ветвями Вседрева.

Они молча шли, совсем не увязая в снегу, даже следов не оставляя. Будто бы их и не было. Каге едва слышно считал шаги, ориентируясь на разрывы, оставленные духовником Даану. Там Локи видела внутренности поезда четче.

– Здесь. Будем открывать, – сказал он, подсчитав шаги. Изо рта вырвалось облако пара, на ресницах забелел иней.

– Ты уверен?

– Да.

Уходить не хотелось. Локи почувствовала тоску и усталость. Как было бы здорово остаться здесь и не возвращаться в мир, где есть смерть, предательство, боль. Остаться навечно, слушая, как падает снег, и разглядывая звезды. Предназначение вардена – отдалять энтропию и сближать миры. И она понимала, что упускает нечто важное. Почему здесь нет духов?

– Локи!

– Да-да. – Она встрепенулась и дождалась, пока Каге толкнет ее вперед, словно щит. В момент перехода их обдало холодом и осязаемой тьмой космоса.

Гиафа и Ангейя возникли точно между стеллажами ячеек, моргая смерзшимися ресницами и отряхивая с одежды снег.

– Ты слышал? – голос раздался совсем близко. Каге невольно загородил Ангейю собой, хватаясь за отсутствующий меч. – Сначала стоп-кран, а теперь…

– Тьебе показалос, – оборвал его голос с мягким южным выговором Альвхейма. – Зачьем мы тут? Никого ньет. Мастер сказала, что вьсье контролироват… контролирует.

– Твой акцент меня бесит, – проворчал первый скорее дружелюбно, чем враждебно.

Второй мягко рассмеялся и прошел первому навстречу.

– О! Откуда ви?..

Договорить темноволосый альв не успел. Каге ударил его в лицо, а когда тот схватился за разбитый рот, дернул за воротник плаща к себе, а затем и отбросил в проход между стеллажами. Альв покачнулся, ударился плечом о ящики и неловко упал, громко шипя что-то на своем языке. Второй, высокий турс, смуглый и светловолосый, устремился к Гиафе, целясь дубинкой в горло. Локи обогнула Каге и метнулась турсу под ноги. Он ожидаемо запнулся и упал, а Ангейя скользнула в боковой проход, выискивая П-78 – правый седьмой ряд, восьмую ячейку.

Альв, которому кровь залила воротник, достал кастет и ударил, метя Каге в голову. Гиафа увернулся, и удар оставил вмятину в ячейке, покорежив дверцу.

– Фомор! – выругался турс, вставая. – Сдавайся, глупый мальчишка-ас!

– Ни за что, – глаза Каге недобро сверкнули, – хелевы ублюдки.

– Вот гадьеныш! – Альв снова ударил, и на этот раз Гиафа перехватил его руку и мягко отвел в сторону.

Среагировать на турса он успел, но места для маневра не было, и дубинка пришлась Гиафе в правое плечо. Он зашипел от боли. Тем временем Локи нашла ячейку и трясущимися руками открыла дверцу. Заполучив катары, она словно вдохнула свежего горного воздуха.

– Га-ааарм! – заорала девушка, бросая катар перед собой. Вспыхнула печать, дохнуло холодом, и четырехглазый пес злобно залаял, брызжа на противников слюной.

Каге, пользуясь замешательством, пнул турса в живот, но удар вышел слабым, к тому же Гиафа был скорее стройным, чем мускулистым, несмотря на тренировки с раннего детства. Гарм прижал турса когтистой лапой к полу, рычал, но не трогал, а Локи открыла вторую ячейку и…

– НЕ СМЕЙ ЕЕ КИДАТЬ! – предупреждающе взвыл Каге, но смог поймать катану невредимой рукой и неуклюже отразил удар альва ножнами.

Ангейя, чувствуя, как волнами накатывает усталость от удержания врат, сделала катаром несколько ложных выпадов и в итоге прижала его к шее альва.

– Сдавайтесь. Все кончено.

Если турс все еще трепыхался, несмотря на Гарма, и звал ее «проклятым фомором», то альв чуть улыбнулся и отступил, поднимая руки в мирном жесте.

– Ты чьестно победила, искорка.