Бизерта

Степан Петрович обнял ее, передавая фуражку.

– Это, конечно, так, но не стоит же все-таки уж так волноваться, – пожал он плечами. – Может быть, лучше накормишь вернувшегося блудного сына?

Ольга Павловна улыбнулась:

– Если бы ты действительно был блудным сыном, то, как понимаешь, не мог бы рассчитывать на мою благосклонность.

– Папуля, проходи к столу – у мамы все уже давно готово, – вмешалась в разговор родителей Ксения, укоризненно глянув на мать. – Баснями-то соловья, как известно, не кормят…

– Спасибо, дочка, что не даешь отцу умереть с голоду.

– Не стоит благодарности, папа, – потупилась та. – Ведь мы с мамой очень и очень любим тебя…

Ольга Павловна застенчиво, как будто и не было прожитых вместе пятнадцати лет, взяла его за руку:

– Проходи, Степа! Я сейчас только кое-что подогрею…

* * *

Степан Петрович отложил в сторону салфетку – ужин окончен. Однако Ольга Павловна, внимательно наблюдавшая за ним, с озабоченностью спросила:

– Что-то произошло, Степа?

– За время прожитых со мной лет ты, Оля, успела-таки хорошо изучить меня, – усмехнулся тот. – Это действительно так, – тяжко вздохнул он, а Ольга Павловна по укоренившейся привычке прижала руки к груди, тревожно глянув на супруга. – Командующий подписал приказ об эвакуации флота в Константинополь.

Та же только ахнула, прошептав:

– А как же мы, Степа? Что же с нами-то будет?

Тот улыбнулся ее наивности:

– Из Крыма будут эвакуированы не только семьи офицеров, но и все гражданские лица, не желающие остаться под властью большевиков.

– Слава Богу! – облегченно воскликнула Ольга Павловна, перекрестившись на иконы в красном углу. – Не бросает нас, стало быть, Господь на растерзание красным варварам.

– А посему, Оля, собирай все самое необходимое с таким расчетом, чтобы завтра во второй половине дня быть готовой к переезду, если так можно выразиться, – горько усмехнулся он, – на мой «Гневный». Матросов для помощи по переносу вещей я пришлю.

– Стало быть, мы поплывем в Константинополь на твоем корабле, папа? – с загоревшимися глазами спросила Ксения.

– Не только на моем корабле, но и в моей каюте.

– Вот здорово! – с детской непосредственностью воскликнула Ксения, а Ольга Павловна улыбнулась: «Надо же, переняла-таки любимое восклицание брата, как и тот, соответственно, – у отца!» – Я ведь никогда еще не бывала на боевых кораблях.

– И слава Богу, Ксюша! Не женское это дело, поверь уж мне.

– Да я же все понимаю, папа, и все-таки очень хочется побывать на твоем миноносце! Ведь мы же с мамой столько раз смотрели на него со стороны, и не только тогда, когда провожали тебя в море… – заговорщицки призналась та. – А теперь и мы будем с полным правом иметь возможность говорить: «Наш корабль!»

Степан Петрович обнял Ксению, которая прямо-таки зарделась от счастья.

А Ольга Павловна тем временем разволновалась:

– Успею ли?!

– Успеешь, Оля. Сейчас мы с тобой составим список вещей, которые будет необходимо взять с собой. Но сразу же предупреждаю – только самых что ни на есть необходимых: постельные принадлежности, одежду, кое-какую посуду, книги…

– А все остальное? – растерянно произнесла та, обведя гостиную тоскливым взглядом.

Степан Петрович только вздохнул и развел руками.

– Да черт с ними, извини, Ксюша, за выражение, с вещами! – воскликнула Ольга Павловна, махнув рукой, как бы отрекаясь от уютной мебели, которую с такой любовью присматривала в дорогих магазинах – ведь денежного довольствия супруга для этого было вполне достаточно. – А как же Павлик, Степа? Что будет с ним? – вдруг с тревогой в голосе спросила она, волнуясь за судьбу сына.

Степан Петрович не разделил ее волнения:

– Не волнуйся, Оля, – мягко сказал он. – Воспитанники Севастопольского Морского корпуса будут погружены на линейный корабль «Генерал Алексеев», на котором и проследуют в Константинополь.

– Слава Богу! – снова перекрестилась та на образа и, удовлетворенная его ответом, уточнила: – Ведь как ты говорил мне, Степа, это же самый большой корабль Черноморского флота?

– Ты совершенно права, Оля. Так что теперь за сына можешь не беспокоиться.

* * *

Когда в 1916 году, в разгар мировой войны, Степан Петрович по рекомендации вице-адмирала Колчака, назначенного командующим Черноморским флотом, был переведен с Балтики в Севастополь, его сыну Павлу исполнилось девять лет. И перед его родителями неизбежно встал вопрос о его дальнейшем образовании. Хотя, вообще-то говоря, как такового вопроса и не было – в соответствии с традицией рода Шуваловых сыновья его представителей по достижении ими одиннадцатилетнего возраста должны были поступать в Морской корпус.