Бизерта

– Если быть честным, то никаких. И, поверьте, Степан Петрович, даже как-то не хочется и думать об этом, – тяжко вздохнул старший лейтенант. – Ведь я же давал клятву на верность служения своему Отечеству, а где же оно, это Отечество?! – воодушевился Владимир Аркадьевич. – Идти служить большевикам, как Тухачевский и ему подобные? А как быть с честью офицера?! Увольте, уж лучше пулю в лоб… – признался он и уточнил: – Да к тому же еще неизвестно, что ждет их впереди, зная коварство большевиков. Добьются своих целей и выбросят их за ненадобностью, как использованный презерватив. И это в лучшем случае…

– Не слишком ли мрачно, Владимир Аркадьевич? – спросил Степан Петрович, несколько удивленный неожиданным всплеском эмоций у всегда сдержанного старшего офицера.

«И ведь теми же самыми мыслями мучаются и все офицеры эскадры, не находя выхода из создавшегося положения. Ведь они мало того что оказались не только на чужбине, но и вообще остались без Родины, – вздохнул он. – А жить-то надо. Вернее сказать, выживать. И не столько самим, сколько их семьям, оставшимся практически без средств к существованию».

– Понимаете, Степан Петрович, я, естественно, все-таки думал о том, как жить дальше после того, как не станет нашей эскадры, – он задумался, а тот не торопил, понимая душевные переживания своего ближайшего помощника. Ведь ему-то самому было проще определиться со своим будущим после визита его старшего брата. – Я ведь, честно говоря, и сейчас-то не могу толком обеспечить свою семью, учитывая мое денежное довольствие в размере восемнадцати франков, – усмехнулся он, и Степан Петрович понимающе кивнул головой. – Да что там говорить, если я в течение уже нескольких лет после эвакуации из Севастополя не могу, стыдно даже об этом говорить, наладить нормальную интимную жизнь со своей собственной женой.

– Знакомая проблема, Владимир Аркадьевич, – понимающе заметил Степан Петрович.

Тот смущенно улыбнулся:

– А возле Бизерты, как назло, нет даже не то что леса, а даже приличных кустов.

И они откровенно рассмеялись, понимая всю смехотворность того положения, в котором оказались не по своей воле.

– Я благодарен вам, Владимир Аркадьевич, за желание остаться со мной на «Гневном» до конца. Да, повторюсь, и не ожидал услышать от вас иного. Однако нам необходимо составить список личного состава, остающегося на миноносце в количестве десяти человек. А посему выскажу по этому поводу свое мнение. – Старший офицер согласно кивнул головой. – Два человека уже определены – это мы с вами. Осталось восемь. Думаю, что необходимо оставить боцмана. Ваше мнение, Владимир Аркадьевич?

– Могли бы меня и не спрашивать об этом, Степан Петрович, – широко улыбнулся тот. – Ведь боцман – первый помощник старшего офицера на корабле, полновластный хозяин его верхней палубы. Тем более что я уже заранее прозондировал его настроение по этому поводу. – Степан Петрович понимающе кивнул головой. – Он служит на «Гневном» с момента его спуска на воду на Николаевской верфи, так же как и я, и, разумеется, согласен остаться на нем до самого конца.

Командир снова согласно кивнул головой.

– Думаю также, что необходимо оставить и кока, – продолжил он. – Ведь кто-то же должен кормить не только нас, сердечных, но и всех нижних чинов, остающихся на миноносце, – улыбнулся он, а старший офицер согласно кивнул головой. – Кроме того, сами понимаете, на корабле необходим и сигнальщик, так как без него мы станем не только как бы слепыми, но и глухими.

– Совершенно верно, Степан Петрович.

– Итак, уже пять, – подвел итог командир. – Нужны также наши с вами вестовые. Не пристало же нам, в конце концов, самим заботиться о нашем быте, – усмехнулся он. – Кроме того, нужен электрик, а также горнист для подъема и спуска флага и гюйса. – Старший офицер опять кивнул в знак согласия. – Итого девять человек… Хотелось бы, конечно, оставить и Плетнева, моего верного разъездного на ялике, однако, в случае необходимости, его вполне может заменить и Фролов, мой вестовой. Пусть хоть немного разомнется на веслах, – усмехнулся он. – Но на миноносце ведь есть еще и два офицера: инженер-механик и вахтенный офицер. Так кого же из них, по вашему мнению, необходимо оставить, Владимир Аркадьевич?

Тот внимательно посмотрел на командира:

– Я бы, честно говоря, с удовольствием оставил их обоих, но… – И он красноречиво развел руками. – Так что, Степан Петрович, принимайте решение по поводу офицеров сами. Думаю, что это справедливо, так как я вам в этом деле, поверьте мне, не помощник.

– Все правильно, Владимир Аркадьевич, – последнее слово всегда остается за командиром. Благодарю вас за помощь в этом щепетильном и не таком уж и простом, на первый взгляд, деле. А решение по вышеупомянутым офицерам я приму уже сам.

Раздался негромкий стук в дверь.

– Входите!

– Разрешите, Степан Петрович! – в открывшейся двери показался инженер-механик.

– Проходите, Николай Кириллович, и присаживайтесь! – предложил командир. – С чем пожаловали? Небось, опять что-то приключилось в вашем беспокойном хозяйстве?