Бизнес большого ринга

— Если я прорвусь на бой с Фрэзером, то это будет нечто большее, чем просто бокс. В этом бою я буду представлять свой народ, своих обездоленных соотечественников, которых боится правительство, я буду представлять вьетнамский народ, «Черных пантер», которые в случае моей победы еще более воодушевятся в своей решимости продолжать борьбу до победного конца. Мне все равно, где будет проходить этот бой, кто будет его устроителем, сколько это будет стоить. Я повторяю: это будет не просто бокс.

В этом же интервью он сказал, что будет представлять на ринге силы, которые противостоят самым реакционным кругам США, пытающимся сделать из боксера пример «наказанного непослушания».

— Они хотели бы видеть меня голодным, — сказал Клей, — мойщиком окон или кем-нибудь в этом роде. Потом они сняли бы телефильм обо мне и публиковали бы мои снимки в прессе. Но я разгадал их ход.

Действительно, многие в Америке осуждают Клея за то, что он, называя себя борцом против нищеты и бесправия негров, сам живет далеко не безбедно и не в гетто.

Клей это объясняет следующим образом:

— Я хочу показать всем своим братьям и сестрам, всем цветным в Америке, что репрессии не сломили меня: пусть они видят, что я не сдался. Но если бы я жил в гетто, тогда бы они говорили: «Посмотрите, что стало с Мохаммедом Али! Тех, кто последует его примеру, ждет такой же конец». Поэтому мой образ жизни — тоже борьба, одна из ее форм.

Кассиус Клей горд тем, что стал первым известным негритянским спортсменом в мире, не идущим на компромиссы, горд тем, что пожертвовал высшим титулом в спорте за свои убеждения. Тогда он действительно вел себя достойно. Понадобилось ровно десять лет, чтобы в подобной, даже менее острой, ситуации он испугался, оказался не таким уж стойким.

А тогда, в начале семидесятых годов, на вопрос корреспондента: «Готов ли он идти в тюрьму за свои убеждения?» — Клей ответил:

— Это не страшно — идти в тюрьму за то, во что веришь. Тысячи моих соотечественников умирают во Вьетнаме за то, во что совсем не верят.

У Клея трое детей, старшей дочери тогда было три года.

— Они вырастут свободными людьми. Я верю в это, — говорил боксер. — Но ради этого еще предстоит долгая и суровая борьба.

А вот Джо Фрэзер, по словам Клея, не хочет понять этого.

— Он не понимает, что он был и остается клоуном, пусть хорошим, но клоуном, развлекающим толпу.

В заключение интервью Клей сказал:

— Я мечтаю о том дне, когда Фрэзер встанет в ряды борцов за равные права негров. Мы обратились бы к Джиму Брауну, Льюису Алсиндору, Артуру Эшу, ко всем другим известным негритянским спортсменам Америки с призывом объединиться в общем деле — помочь нашему народу справиться с нищетой, бесправием, неграмотностью. Мы с Джо устраивали бы показательные матчи, миллионный доход от которых помог бы честно осуществлять программы борьбы с нищетой негритянского населения. Мы потрясали бы нашим союзом всех дельцов от спорта…

Клей все-таки «прорвался» на бой с Фрэзером. Он добился права оспаривать похищенный у него титул. После двух предыдущих боев Клея многие специалисты считали, что Фрэзер будет для него самым тяжелым соперником: уступая Клею в быстроте, он превосходит его в силе удара, более хладнокровен, расчетлив. Вот мнение специалистов о спортивной форме Клея перед его матчем с Фрэзером:

«Сильные стороны — знаменитый изнуряющий противпика „танец“ Клея на ринге по-прежнему эффективен, он почти полностью сохранил скорость, так же быстро наносит серии ударов, тактически и технически разнообразен, достаточно вынослив; слабые стороны — неуверенно действовал в ближнем бою против Бонавены, не всегда мог удерживать в том же бою соперника на своей излюбленной средней дистанции; в результате пропустил несколько тяжелых ударов, чего с ним прежде не случалось».

Перед матчем Али — Фрэзер послужные списки боксеров выглядели следующим образом: Мохаммед Али провел 31 бой, выиграл все, из них 25 нокаутом; Джо Фрэзер провел 26 боев, выиграл все, из них 23 нокаутом.

После церемонии подписания контракта на бой за звание абсолютного чемпиона мира во всех газетах появилось сообщение: «Мохаммед Али победил своего будущего соперника — боксера Джо Фрэзера в … словесной перепалке». Таково было мнение двухсот репортеров, приглашенных на церемонию подписания контракта. Оба боксера приехали в один из ресторанов на Манхеттене, где их уже ждали репортеры и фотографы. Все знали, что, если боксеры и не питают взаимной неприязни, все равно они должны будут пошуметь, покричать, «завести» друг друга. Так и случилось. Али вошел в зал, громко крича: