Бизнес-план неземной любви

В это же время невыспавшийся Даниил Олегович пил кофе в кабинете (чай не пошел, тошноту вызывал) и ел бутерброды. От переживаний он осунулся, что в первую очередь сказалось на лице: щеки у скул опустились вниз и болтались, в результате истинный возраст обозначился еще явственней. Да и припухшие нижние веки говорили о неладах со здоровьем, но это от водки. О, сколько пил эти дни Даниил Олегович! Страшно много. При том спал плохо, наутро чувствовал себя отвратно, именно как после дикой попойки. Всего-то пошел пятый день, а Даниил Олегович ощущал себя полной развалиной. Главное, все в себе хоронил, не с кем словом обмолвиться, пожаловаться там, сочувствие услышать – так легче, должно быть. И вот, пожалуйста: зеркало в приемной отражает омерзительного типа, хоть не смотрись.

– Ничего, верну девочек и поеду с Евой развеяться. Я восстановлюсь. Мне пятьдесят пять, я в хорошей форме, на свалку рановато. Только бы вызволить…

Однако не очень он верил, что увидит Еву и дочь, его преследовали самые скверные мысли, от которых хотелось волком выть.

Позвонил Роман:

– Новости есть?

– Какие новости… – хмыкнул Даниил Олегович.

– И у меня нет. Ладно…

– Погоди, Роман… – И не знал, о чем с ним поговорить.

– Что? – нетерпеливо спросил тот.

– Да нет, ничего. Меня беспокоит молчание негодяев. Чего они добиваются, как думаешь?

– Ты задаешь один и тот же вопрос, а у меня нет ответа. Извини, мне некогда.

Слушая гудки, Даниил Олегович ругнулся в адрес сына, этого показалось мало, он швырнул в стену стопкой документов, те рассыпались по полу. Не успокоился. Зазвонил телефон. Даниил Олегович снял трубку с аппарата на столе:

– Алло!

– Папаша, дочку хочешь послушать?

Он подскочил, будто стоя слушать удобней.

– Папа… Папа… Я здесь… Папа, мне страшно, они говорят, что продадут меня. Папа, сделай что-нибудь, я у них из-за тебя…

– Леля! – закричал он в трубку. – Леля, где ты?

– Папаша, это запись, ее рядом со мной нет, – сказал тот же голос, что всегда с ним говорил.

– Ты ведь чего-то хочешь! – зарычал в трубку Даниил Олегович. – Почему тянешь? Скажи… я все сделаю, выполню все твои условия…

– Твоя дочь жива, ты убедился?

– Д-да. Мою жизнь возьми, но отпусти…

– На хрен мне твоя жизнь? – перебил тот. – Ты, папаша, прав, я хочу… Позже скажу. Папаша, ты получишь дочь, но охоту на меня прекрати.

– Я согласен… На все согласен… Моя жена у тебя?

Говоривший расхохотался, видимо, представив папу и мужа в одном лице, хохот резко оборвался, в трубке слышались короткие гудки. Даниил Олегович рухнул в кресло, его прошиб пот, он дрожал, как от лихорадки, кажется, поднялась температура или давление подскочило до критической отметки.

– Они знают… – сглотнув плотный ком в пересохшем горле, произнес Даниил Олегович. – Знают про Мокрицкую и… Пятый день, пятый! А Мокрицкая с мальчишками топчутся на месте! Может, в милиции работает их человек и доносит тем… Так! Больше ничего им не скажу. Хватит! Буду ждать условий.

Глава 12

Как выяснилось, Эдгар не поменял место жительства, в другой город не переехал. Роман припарковался в уголке двора около его дома среди других автомобилей.

– Ну, появится он, что ты будешь делать? – полюбопытствовала Альбина. – Подойдешь к нему и спросишь, не он ли увез Еву и Лелю?

Как ей, вроде бы неглупой, пришла в голову глупая мысль? Роман повернулся к ней, добродушно улыбнулся:

– Такие губы не стоит портить помадой.

– Я заметила, ты ловко уходишь от темы.

– Хорошо, отвечу. Я хочу посмотреть на него живого и сравнить с твоим рисунком.

– Зачем? – приподняла она плечи. – Соседи тебе ясно сказали, что Эдгар живет один в прежней квартире.

Поглаживая руль, Роман смотрел прямо перед собой. Его слова можно было бы принять за бред, если б не были они сказаны предельно серьезно:

– Я доверяю своему чутью. Это очень просто, надо лишь поймать первое впечатление и закрепить его вот здесь, – постучал он пальцем по лбу, – а не поддаться колебаниям. Видишь ли, мы устроены совершенно, но нам зачастую мешает разум. Стоит увидеть незнакомого человека, сразу, я подчеркиваю – сразу, мы знаем о нем все… или почти все. Точнее, понимаем его суть. Это как слабый удар тока, но поскольку он слабый, секунду спустя разум дает новые толчки, воздействующие сильнее. И мы замечаем одежду, манеры, речь – что отдаляет от первого впечатления, распыляет его. Человек нам уже кажется другим, а не таким, каким мы почувствовали его в первую секунду. Дальше вступает в силу непосредственный контакт, но мы забываем, что при знакомстве люди, как правило, показывают нам лучшие стороны. И вот уже новый знакомый становится другом или приятелем, мы начинаем доверять ему. Значительно позже, когда мы уже обманулись и увидели его истинное лицо, к нам возвращается первое мгновение, тогда говорим: он мне сразу не показался.

– Значит, ты выбрал меня по первому впечатлению?

– Совершенно верно. Меня как ударило, только не слабым током, а ощутимым. Я запомнил этот удар, помешать ему было уже невозможно, несмотря на то что ты ругалась, как торговка.

Чем не объяснение в любви? Альбина рассмеялась: