Бизнес-план счастья

— Просто театр абсурда какой-то, — пожаловался он Вере и сильно растер руками лицо. — У меня такое чувство, что я сплю и внутри моего сна происходят абсолютно нереальные вещи. Вот скажи, зачем «М — софт» может понадобиться ОБЭПу? И какие президентские гранты, если мы ни разу в жизни их не получали? Что я, идиот — в азартные игры с государством играть? Мне чужих денег не надо, у меня своих хватает.

Как бы то ни было, комиссия сидела за стеной кабинета Молчанского, и такая «ерунда», как совершенное накануне убийство, их, похоже, совсем не смущала. Секретарша Марина носила им требуемые документы, то же самое делали девочки из бухгалтерии, приставленные к комиссии Ириной Геннадьевной — «на подхват». Молчанский же, с утра приехавший в офис, лично встретил комиссию, заверил ее в том, что препятствий к ее деятельности чинить никто не будет, а потом убыл в полицию, забрав с собой начальника службы безопасности и записи с камер видеонаблюдения.

В конце концов, установить, кто приходил ночью в офис, кто впустил в него Катю Головину, а потом убил ее, кто звонил шефу, выдавая себя за Веру, было гораздо важнее, чем разобраться с какими-то неведомыми грантами.

И все-таки ситуация с последними отчего-то не давала Вере покоя. Сама она точно помнила, что никаких грантов «М — софт» не оформлял. Она в подобных процедурах определенно не участвовала, а мимо нее такая работа пройти не могла. Налив себе чашку крепкого чаю (вторая бессонная ночь сказывалась на самочувствии, стучала маленькими молоточками по вискам, насыпала песку в глаза, заставляла чаще биться сердце), Вера прошла в кабинет главного бухгалтера и плотно прикрыла за собой дверь.

Ирина Геннадьевна вопросительно посмотрела на нее.

— Чего тебе, Верочка?

— Вы слышали, что в комиссии есть люди, проверяющие исполнение президентских грантов?

Бухгалтерша кивнула, тафтовая юбка из-под стола тут же зашуршала, и Вера опять не к месту подумала, что уж кто-кто, а Ирина Соловьева ни к одному человеку не могла бы подкрасться незамеченной. Любое ее движение всегда сопровождалось шорохом.

— Слышала. Ну и что?

— Так у нас же нет никаких грантов. Что они проверять-то собрались?

Теперь настал черед удивляться Соловьевой.

— Как это нет? Вернее, да, сейчас нет, но мы только в сентябре грант закрыли.

— Какой грант? — Вере казалось, что она сходит с ума. — На что?

— На организацию обучения школьников IT-технологиям. Ты что, Вера, у нас же с нового года в «М — софте» учебный класс работал, каждый день дети ходили плюс зимние, весенние и летние загородные лагерные смены. Ты же сама их работу проверять ездила.

— При чем тут грант?! — Теперь Вера уже кричала. Она понимала, что нужно взять себя в руки, поскольку бухгалтерша не виновата ни в ее плохом самочувствии, ни в свалившихся на «М — софт» неприятностях. Понимала, но не могла. — Молчанский на свои собственные средства эту программу открыл. Да, мы ее вместе придумывали, до мелочей обговаривали и внедрили. Она у нас уже три года работает.

— Ну два года на собственные. А в этом году грант получили. — Ирину Геннадьевну, казалось, совершенно не смущало, что Вера вышла из себя. — Зачем тратить свое, если можно тратить чужое?

— Кто так сказал? Молчанский?

— Нет, не Молчанский. Этому все равно, как деньги профукивать. Гололобов.

— Так это Гололобов дал указание грант оформить?

— Ну да. Он знал, что Молчанский не одобрит, ну и подписал все, пока шеф в Париже был. Помнишь, он в прошлом декабре в Париж укатил? — Вера помнила, потому что в Париж летала вместе с шефом. По делам, разумеется. — Ну вот, тогда Сергей Юрьевич все и оформил. У него же право подписи было.

— И он за спиной Молчанского этим правом воспользовался, точно зная, что тот не одобрит? — мрачно уточнила Вера.

— Так он же не для себя, а для фирмы. — Соловьева всплеснула худыми жилистыми руками, унизанными крупными кольцами. — Грант получили в двенадцать миллионов. Они тремя траншами на счета пришли, мы их все до копеечки потратили на эту самую IT-школу. Документы Гололобов сдал, это уж было, когда шеф в сентябре в Испанию уехал.

— Сколько миллионов? — ошарашенно спросила Вера, чувствуя, как от ужаса у нее по затылку пробегает холодок.

— Двенадцать.

— Господи, да нас же распнут за эти деньги! — простонала Вера. — Чем только Гололобов думал! А вы-то что молчали, Ирина Геннадьевна?

— Так я ж думала, что шеф по итогу в курсе. — Бухгалтерша сердито поджала тонкие губы, из-за чего они и вовсе превратились в одну огненно-красную ниточку. Она предпочитала именно яркие помады, которые ей совсем не шли. — Откуда мне было знать, что Гололобов, когда деньги пришли, ему не признался, а на свой страх и риск все провернул? Когда он за старшего остается, я все его распоряжения воспринимаю как указания к действию. И это тоже.