Бизнес-план счастья

Грант на двенадцать миллионов, оформленный Гололобовым, несмотря на категорическое нежелание шефа участвовать в играх с государством. Те же двенадцать миллионов, перечисленные на счет подставной фирмы, владельца которой Молчанский отлично знал и много лет назад обидел. Увольнение Гололобова, который до сих пор общался с тем самым Сосновским, в одночасье ставшим владельцем этих миллионов. Неожиданная проверка из налоговой и обвинение Павла в финансовых махинациях.

Непредвиденный запой, взрыв машины, ограбление дачи, таинственное исчезновение еще нескольких фигурок нэцке, которое Молчанский не заметил с первого раза. Визит на дачу разъяренной Катерины, ее тело, обнаруженное в офисе. Газ в квартире и погибшая Светлана, которой никак не должно было быть в городском доме. Неожиданное свидание и признание в любви ей, Вере, из-за которого во время взрыва не пострадал сам Павел. И наконец, его арест по подозрению в двух убийствах. Слова нанизывались, словно бусинки на леску. Крючков и закорючек на листе бумаги становилось все больше. Олег сосредоточенно кивал в такт Вериным словам, словно сам себе отвечал на какие-то не заданные вслух вопросы.

Вера старалась говорить ясно и четко, не повторяясь, не отвлекаясь на второстепенные детали. Это она умела — вычленять главное и сосредотачиваться на важном. Олег ее рассказом был доволен, она это видела.

— В целом ясно, — сказал он, когда она закончила. — Если тебя интересует мое мнение, то приятеля твоего. — Он покосился на Веру — не задевает ли ее такое определение великого Молчанского, но она промолчала, именно потому, что умела различать важное и неважное. — Приятеля твоего действительно подставили.

— Конечно! — пылко воскликнула Вера.

— Вот только в происходящих событиях я не вижу четкой логики. И это плохо. Такое чувство, что тот, кто это все придумал, просто нагромоздил одно событие на другое, не очень заботясь о том, как они монтируются между собой. Понимаешь?

— Не очень.

— Ну вот смотри. Кто-то, как ты говоришь, хочет испортить Молчанскому жизнь. Он последовательно разрушает его семью. Рассказывает жене про любовницу, а детям про то, что они неродные. Это очень понятная линия поведения для любого ненавистника. Параллельно начинаются неприятности по работе. Но это совсем другая линия: оформить грант, вывести деньги, найти, через кого это сделать, вызвать проверку. А взрыв машины и квартиры — это попытка физического устранения твоего шефа. Зачем сдавать его налоговой, если планируешь убить? Хлопотно это, да и наследить можно, подозрения вызвать. А убийство любовницы? Снова попытка подставить? Зачем, если этого человека, по твоему замыслу, уже скоро не будет в живых? Зачем нужна лишняя жертва? Ну не маньяк же он, этот мститель, на самом-то деле! А уж кража нэцке во всю эту солянку, — он покосился на стоящую на плите кастрюлю и усмехнулся, — и вовсе не вписывается. И именно поэтому мне это все очень не нравится.

— И мне не нравится, — согласилась Вера. — Но ты так про это говоришь, как будто поводы для недовольства у нас разные.

— Вер, я очень тебя ценю, потому что ты Юлькина подруга жизни, да и вообще прекрасный человек. Именно поэтому я буду с тобой откровенен. Все это нагромождение внешне не связанных друг с другом фактов и событий может быть вызвано двумя причинами. Первая — это совпадение. Дьявольское, практически невероятное совпадение, когда в одной точке времени и пространства сходятся не одно, а два преступления. Или даже три. Вторая — весь этот дьявольский план придумал и воплотил в жизнь сам Молчанский, и сделал это для того, чтобы выглядеть жертвой обстоятельств, а не преступником. Извини, я знаю, что тебе больно это слышать и ты даже мысли не допускаешь, что он и есть тот самый черный человек, которого ты стремишься найти, но такая вероятность есть. И не сказать тебе о ней я не могу, именно потому, что хочу быть с тобой честным.

Вера немного помолчала, обдумывая сказанное.

— Я понимаю, — сказала она спокойно. — Ты опер, Олег, и именно поэтому ты прав, когда рассматриваешь разные версии происходящего. Для тебя Паша — посторонний человек, которого ты видел от силы два раза в жизни. Ты не имеешь права изначально его оправдывать. Это не твоя задача, а работа его адвоката. Поэтому меня это и не обижает. Но я-то точно знаю, что он ни в чем не виноват. А раз так, значит, ты прав, и все случившееся — дело рук не одного врага, а двух или даже трех. Что ж, значит, я буду искать не одного черного человека, а нескольких, только и всего. И я страшно тебе благодарна за то, что ты мне это объяснил, потому что до нашего разговора я этого не понимала и видела в случившемся одну вражескую руку.