Бизнес-план счастья

— Как Бог допускает такое злодейство? Почему позволяет, чтобы взрослые мужики решали свои проблемы за счет беззащитного ребенка? — спросила она. — Тот, кто решился на такое, мерзавец, которому не может быть прощения!

— Будем надеяться, что все обойдется, — вздохнув, сказала Вера, которая все равно чувствовала себя виноватой перед Ваней и его матерью.

Если бы не она и ее расследование, Гололобову не пришло бы в голову начинить пирожные шариками. От мысли, что бы было, если бы ее Илюша не оказался таким добрым и не отдал бы другу пирожные, которые любил больше всего на свете, у нее снова закружилась голова. Ей было стыдно и от испытываемого чувства облегчения, что не она сейчас сидит, сгорбившись, у больничной кровати.

Она вышла на улицу, вдохнула холодный, уже почти по-зимнему колкий воздух. Выпавший вчера снег прекратился, но и не растаял, перекатывался манной крупой и хрустел под подошвами. Чуть больше месяца оставалось до Нового года, вот только не было ни малейшей ясности в том, как, где, а главное, с кем, она его проведет.

Вера села в машину, чувствуя, как все сильнее начинает болеть голова. Ну надо же, она же так и не поела! Включив зажигание, вяло задумалась, что делать дальше. Позвонить Олегу Асмолову и рассказать обо всем, что она узнала за сегодня? Или лучше поехать? Или сначала рассказать обо всем Аркадию Ветлицкому, чтобы тот, грамотно использовав новые факты, вытащил Молчанского из-за решетки? Почему-то ей казалось, что вдвоем с Павлом они быстрее распутали бы все загадки. Хотя она молодец, вон как много узнала!

Снова зазвонил телефон. Вера испугалась, решив было, что случилось еще что-то плохое, но звонила Ирина Соловьева, главный бухгалтер «М — софта».

— Слушай, Вер, я, конечно, все понимаю, суббота на календаре, но может быть, ты все-таки придешь на работу? У нас тут Содом и Гоморра. Все процессы стоят, программисты от рук отбились, продажники ни одной сделки не провели, водители разболтались. Если бы не Сергей Юрьевич, я бы ни одного платежа не провела. Слава богу, он согласился платежки подписать и приехал.

— Как Сергей Юрьевич? — внезапно осипшим голосом переспросила Вера. — Ирина Геннадьевна, вы что, хотите сказать, что Гололобов в офисе? И подписывает платежные документы? Вы что, не знаете, что Молчанский его уволил?

— Уволил, да, — согласилась Соловьева. — Но официально это еще ни в каких документах не отражено, а значит, право подписи у него есть. Не может же жизнь кончиться от того, что Молчанский в тюрьме. И так неделю уже по-нормальному не работаем.

— Ирина Геннадьевна! — Вера теперь кричала в голос, выплескивая все зло, ужас и отчаяние, которые за последние несколько дней накопились у нее в душе. — Этот человек украл у «М — софта» 12 миллионов рублей! Это он открыл подставную фирму на имя своего друга Василия Сосновского, а когда тот стал ему не нужен, хладнокровно его убил! Это он нанял Катерину Горелову, чтобы разрушить Павлу семью! Только он знал о том, что дети Молчанским неродные, и воспользовался этим! Это он убил Катерину, когда она чем-то стала ему неугодна! Убил — и подставил Павла! Я уверена, что это он открыл газ в квартире, надеясь, что Павел погибнет. И только что он пытался совершить покушение на моего сына, и только по случайности, не могу сказать, что счастливой, пострадал другой ребенок. И вы говорите, что жизнь не может кончиться? Вы позвали на помощь «М — софту» Иуду!

— Ты чего так орешь-то, Вер? — спросил голос в трубке. — Ты чего, детективов начиталась? Ты с чего взяла-то это все? Или тебе Молчанский напел? Ты к нему в тюрьму ездила, да?

— Никуда я не ездила, — устало сказала Вера, устыдившись своей внезапной истерики. Ни к чему она была сейчас, совсем ни к чему. — Вернее, ездила, но не в тюрьму. Зато теперь я точно знаю, как именно разворачивались события и кто за этим стоит. Так что можете передать столь любимому вами и мало уважаемому мной Сергею Юрьевичу, что за ним скоро придут.

— Ух ты! — восхитилась Соловьева. — А у тебя и доказательства есть? Всего того, что ты сейчас наговорила?

Есть ли у нее доказательства? Пожалуй, единственное, чего у Веры было в избытке, это твердой убежденности в своей правоте. А еще ненависти, обжигающей ненависти к человеку, способному на страшные преступления ради достижения собственной цели. Но для правосудия этого, пожалуй, мало.

Вера попыталась представить, как Гололобов заходит в подъезд дома Молчанских, поднимается в квартиру, включает газ, уходит, тщательно запирая дверь. Черт, как же она сразу про это не подумала?