Бизнес в позе лотоса. Как совместить работу и духовный поиск

Это было через неделю после видения ацтекской пирамиды. Мы договорились встретиться в MIT, чтобы больше поговорить о подсказках и чтобы я рассказал Рамасвами новости о своем бизнесе. Как обычно, Рамасвами приехал на черном «мерседесе».

– Почему, – спросил я, когда он остановился, – все ваши давние ученики обычно ездят на черных «мерседесах»?

Мне казалось странным, что и он, и Джеймс, и другие ученики Рамасвами ездят на одинаковых черных «мерседесах».

Он рассмеялся.

– Вижу, ты заметил. Ну, можно сказать, что это некий вид помешательства. На самом деле это вопрос энергии.

– Энергии?

До сих пор мы говорили об энергии только в контексте выполнения дыхательных упражнений, поэтому я спросил, использовал ли он то же самое понятие энергии.

– Да, это совершенно то же самое. Прошлый раз мы говорили об энергии тела и о том, как дыхательные упражнения могут повлиять на твое энергетическое состояние. Но существуют также упражнения для восполнения энергии, сбалансирования энергии, избавления от избыточной энергии и так далее. Понимание энергии – основной вопрос для людей, изучающих эзотерику. Однако тибетский буддизм и различные формы шаманизма, из которых я многое позаимствовал при создании пути воина успеха, по-разному подходят к этому вопросу. Воин успеха думает об энергии постоянно, а не только в связи с человеческим телом. Если ты пойдешь в конкретное место, то заметишь, что энергия этого места отличается от энергии других мест. Места имеют невидимые энергетические характеристики.

Я нахмурился, вспоминая очень похожую ненаучную дискуссию, которая была у меня с Джеймсом некоторое время назад. Рамасвами рассмеялся:

– О, ты собираешься сказать мне, что это ненаучно!

Я начал немного раздражаться, так как понял, что он только что прочитал мои мысли (еще один факт, в который я не мог поверить).

– Причина, по которой ты считаешь скрытые миры ненаучными, состоит в том, что ты якобы не можешь их видеть. Но это не так. Их можно наблюдать. Повсюду вокруг нас находятся следы скрытых миров, но, что более важно, когда ты научишься подключаться к своей истинной сущности – не только к материальной, эмоциональной или психической, а именно к истинной, – ты сможешь наблюдать скрытые миры так же отчетливо, как и окружающий тебя материальный мир.

– Но, Рамасвами, как это может быть? Скрытые миры кажутся нереальными. – я был разочарован. – Иногда вы говорите о них так, как будто они находятся внутри наших голов, состоят из вещей, которые называются мыслеформами, и связаны с местами наподобие Древней Мексики. А иногда у меня складывается впечатление, что они больше похожи на биоэнергетические поля, такие как аура, которые мы не можем видеть, но когда-нибудь, когда у нас будут хорошие приборы, будем в состоянии измерить. Так какие они, скрытые миры? Это нечто реальное или просто мысленные конструкции?

– Здесь нет противоречия, – ответил он. – Это только кажется противоречием из-за твоей модели мира.

– Моя модель мира? У меня нет модели, отличающейся от модели любого другого человека, – ответил я, немного обиженный его снисходительным тоном.

– В том-то и дело, – он поднял брови, как будто только что поставил точку. – Давай подумаем об этом следующим образом, – продолжил он. – Подумай о снах. Когда ты находишься во сне, он кажется тебе совершенно реальным. Ты ощущаешь свое обычное тело. Когда ты во сне, тебе кажется, что тебя окружает реальный мир, но когда ты просыпаешься, то думаешь, что все это было в твоей голове, как будто это было только мысленной конструкцией!

– Но сны и есть мысленные конструкции! – ответил я.

– Правда? – Он встал и подошел к доске.

Я вздохнул, когда увидел, что он готов начать урок. Он подошел к краю стола и для эффекта ударил по нему.

– Сны – это не просто мысленные конструкции. Сны – это часть скрытых миров, и что более важно, они содержат сообщения из скрытых миров.

Это было слишком, мой рациональный ум не мог этого принять.

– Но сны – это часть бессознательного[53], – ответил я, вспоминая курс психологии в колледже. – Иногда они служат результатом случайного возбуждения нейронов. Фрейд считал, что сны часто показывают исполнение желаний, наши тревоги и черты, которые мы не хотим признавать в себе в бодрствующем состоянии. Сны – фрагменты нашего бессознательного, – объяснил я и торжествующе добавил: – Мы видим их во время фазы быстрого сна.

Рамасвами состроил выражение лица маленького ребенка, который пытается быть высокомерным, и изобразил меня заносчивым болтуном, значительно преувеличив мой авторитетный тон:

– «Мы видим их во время фазы быстрого сна»… бла-бла-бла! В болтовне ты силен, – сказал он, возвращая лицу обычное выражение. – Но давай посмотрим, так же ли ты хорош в обучении.

– Но разве сны – не просто часть бессознательного? – спросил я, пробираясь обратно на свой стул.

– И да и нет, – озвучил он свой любимый ответ на мои вопросы. – Да, они часть подсознания, но нет, подсознание выглядит не так, как ты о нем думаешь.