Бизнесмен

Плакса был одет в черный костюм, белую сорочку с идеальным воротником, желтый, в косую полосочку галстук был затянут так крепко, будто Юрка хотел удавиться. Стоило ему пошевелиться, как при свете лампы все его тряпки начали переливаться и играть, входя в резонанс с блестящей столешницей и огромной печаткой на указательном пальце его правой руки. Прямо не человек, а северное сияние. В шелка он, что ли, вырядился? А может, у него и белье с кружевами?

Представить сейчас, что Плакса когда-то грудью ходил на обрез или хотя бы, что он специально вкручивал в стоп-сигналы машины перегоревшие лампочки, было решительно невозможно.

– У тебя трусы тоже в рюшечках? – ошарашил я его вопросом, ухмыльнулся и, ногой придвинув кресло, сел напротив Плаксы, по-прежнему держа руки скрещенными на груди.

Кивнул на невесомую пластиковую лоханку, в которой воняли четыре окурка:

– Специально для меня подобрали?

– Не понял…

– Да уж, сложно понять…

Сколько я помнил, в «Звезде» всегда пользовались хрустальными пепельницами с окантовкой под золото. Они были такой формы, что ложились в руку, как влитые, и прямо-таки просились треснуть кого-нибудь по черепку в пьяной сваре. Той же, которая была сейчас на столе, не получилось бы прихлопнуть и комара.

Я посмотрел на Пучковского. Долго смотрел, давил взглядом. А он старательно прятал глаза.

– Здравствуй, Лешенька! Нездоровится?

В ответ он пробормотал что-то невразумительное, и я убедился, что от него действительно несет коньяком. Интересно, куда он спрятал бутылку?

И это он когда-то три года зону топтал? А потом отличился, когда сломал локоть, хлопая бабу по заднице? Сейчас я бы скорее поверил, что это его самого прижал и пощупал за гениталии упакованный в кожу и цепи активный педрила. Из тех, что в америкосовских фильмах показывают: два метра ростом и бицепсы с трехлитровые банки.

Я демонстративно помахал рукой, разгоняя источаемый Лехой перегар, а потом резким движением бросил на стол фотографии. Получилось красиво: они легли веером, и при этом каждая верхняя фотография скрывала самый интересный фрагмент фотографии нижней.

Пучковский еще больше вжался в кресло. Плакса же недрогнувшей рукой потянулся за снимками. Взял, стал рассматривать с ненаигранным интересом. Стало быть, раньше не видел. Ну и что? Это ровным счетом ничего не меняло.

Я размял сигарету и закурил. Потянулся за пепельницей, зацепил двумя пальцами, придвинул к себе. Попробовал ее раскрутить, как волчок. Слабенько, но получилось: лоханка сделала два оборота и встала. Часть пепла просыпалась, и я сдул его со стола.

Плакса сложил фотографии вместе, тщательно подровнял. Возвращать не спешил. И Лехе не передал для ознакомления. Что ж, окончательно ясно, что Леха тут ничего не решает. Меньше года назад они еще были полноценными компаньонами. Во всем, не только в управлении клубом «Монголия» и рестораном. А теперь Плакса стал доминировать. Что ж, такого поворота следовало ожидать. Я вспомнил, как они «подвинули» от бизнеса Степу. Наверняка и тот план был разработан Юрком, а Пучковский молча согласился и только проглотил лишний стакан, чтобы не испытывать угрызений совести, когда настала пора реализовывать наиболее подлые пункты плана.

– Давай поговорим как друзья, – ровным голосом предложил Плакса. – Мы сколько лет вместе? Давно. Всякое было! Неужели мы не сможем договориться?

– Ну, я тебя слушаю, старый друг…

– С Ольгой – это мы поработали, признаю. Кто она такая была? Вцепилась в Мишку, как клещ. Не удивлюсь, если это все-таки она его заказала. А что? Он бы ее рано или поздно бросил, и она это понимала. Вполне могла заказать, я считаю, вполне…

– Брось! – Я с силой воткнул сигарету в край пепельницы, отчего она чуть не опрокинулась. – Ольга была полностью в ваших руках. Если бы ты всерьез верил, что киллера для Мишки она приготовила, ты бы сумел ее разговорить. Что, не так? Не Зоя Космодемьянская, сказала бы все, о чем ты спросил. Даже призналась бы, что сама в Мишку стреляла…

Я вдруг осекся, пораженный шальной мыслью: что, если Артем-наркоман, наш единственный и ненаглядный свидетель, видел не парня переходного возраста, а именно Ольгу? Худенькая, угловатая, с короткими волосами. При соответствующем макияже она бы вполне могла сойти за пацана. Меня бы, наверное, не обманула, я бы интуитивно почувствовал маскировку. Но Артем, которого половой вопрос давно перестал волновать, мог запросто проглотить такой розыгрыш.

– Что же, ты прав. – Плакса смотрел на меня исподлобья и постукивал пачкой фотографий по столу. – Мы ее на этот счет не расспрашивали. Не до того было. Нам были нужны Мишкины деньги. Какое право она имела на них? Что, все, кого Мишка когда-то оттрахал, теперь должны его наследство делить?

– У нее права не было… А у тебя?

– Мы с ним были друзьями. – Плакса ответил быстрее, чем я успел закончить вопрос, и при этом метнул взгляд на Пучковского, словно просил у него подтверждения.

Леха безразлично кивнул.

– Сколько там оказалось?

– Шестьдесят восемь тысяч наличными, – Плакса назвал сумму после некоторого колебания. – И какие-то фуфловые акции.