Black Butterfly (СИ)

И тошно от себя самого. При одной только мысли, что он влюбился в треклятого проститута, всё чернело в глазах. Как он, Том, чуть ли не генеральный директор корпорации, мог допустить такое. Успешный взрослый мужчина с достатком и невестой — и бездомный невоспитанный малолетка с дикими повадками.

Неделю назад Тео вывел его из непрекращающегося запоя. Том, как последний трус, не знающий, куда бежать от этих мыслей, заливал в себя виски стаканами. Валился без сознания, блевал от переизбытка алкоголя в организме, и снова наполнял стакан янтарной жидкостью. Брат, который так редко плескал эмоциями, сначала разразился гневной тирадой, состоящей практически из одной нецензурной брани, но парой минут спустя уже слёзно умолял его о чём-то. Конечно же, Каулитц это не мог помнить в силу своего состояния. Он лишь видел, как близнец трясет его за плечи, а губы его шевелятся и дрожат от слёз.

Сьюзан недовольно выдохнула и закусила уголок губы, уже почти готовая сдаться. Том бросил на неё вопросительный взгляд и хмыкнул.

— Ты зря думаешь, что я вот так возьму и передумаю в одну секунду, — отозвался он, развалившись на кресле-качалке перед потрескивающим камином.

— Том, ну, двести тысяч, — протянула она почти обиженно, — неужели тебе всё равно, как оценивают её наши эксперты в галерее?

— Не поверишь, мне всё равно, — он развел руками. — Я и тебе её еле согласился показать, а уж сотне каких-то слепых стариков, называющих себя знатоками искусств, и подавно.

Подруга сняла очки, сложила их в руках и плюхнулась рядом с Томом в мягкое кресло.

— А где он? — Вдруг спросила она, ошарашив Тома своим вопросом.

— Кто? — Удивился он, и, увидев кивок подруги на картину, нахмурился, — а, так…

— Так, значит? Вряд ли бы ты пустил кого попало на свой чердак, — сузила глаза девушка.

— Сью, если ты от меня не отвянешь сейчас, тебе же будет хуже, — не шутя, ответил Каулитц, мрачно смотря на неё, всем своим взглядом давая понять, что это закрытая тема.

— Ой, ладно, — фыркнула она и поднялась. — Не хочешь говорить, не надо. В любом случае, ты мастер своего дела, даже если ты его и выдумал. Пойду я, дела в галерее.

Сьюзан чмокнула друга в щёку и побежала на выход, а Том так и замер с открытым ртом и тлеющей сигаретой в пальцах. «Может быть, я его и вправду выдумал?» — подумал он и примерно в ту же секунду счел себя шизофреником.

Нет, ну то, что парень на картине отличался от оригинала, Том знал и сам. Он просто не стал добавлять этому красивому созданию той болезненной худобы Билла, его местами синюшно-белой кожи, давно не стриженных сеченых волос. И, с ужасом для себя, Том понимал, что нравился ему именно тот, с кого была списана картина.

Докурив до самого фильтра сигарету, мужчина бросил окурок в камин, и, лениво подергав ногами, таки собрал своё тело воедино и поднялся с раскачивающегося кресла. Пройдя мимо дверного проема на кухню, еле заметно вздохнул, заметив краем глаза несколько стоявших чемоданов в прихожей. Он добился своего, пусть и таким путем.

Конечно же, Линда припомнила ему тот рождественский побег, и закатила такой скандал, что Том, если бы был в трезвом состоянии, наверняка побежал бы вымаливать прощения на коленях. Но в тот день небритый шатающийся Каулитц с матами велел катиться ей к чертям собачьим, если она так хочет. И даже помог собрать ей пару чемоданов, напихав туда одним комом одежды вместе с вешалками. И ему было ну совершенно плевать, что скажет семейство.

Прошагав к холодильнику, он первым делом, распахнув его, намеревался взять бутылку пива, как вовремя подумал о своем обещании перед братом и взял коробку яблочного сока. Не удосужившись даже использовать стакан, сделал несколько больших глотков прямо из пакета. Его напрягало то, что Линда так и не забрала свои вещи спустя неделю после ссоры. Он боялся, что девушка попробует вернуть всё назад.

Каулитц был слишком мягкого характера, чтобы за последние три года сделать ей хотя бы намек на расставание, но появление в его жизни одного мальчишки сделало свое дело. Он даже усмехнулся, подумав о том, что этот бесёнок научил его быть смелым. Без Билла он бы ни за что в жизни не стал перечить отцу. Без него он бы никогда не позволял себе так вести себя с невестой. Бывшей невестой.

Каулитц довольно сощурился, но легкая улыбка в следующую секунду уже испарилась с его губ. Он снова думал о Билле, и ему снова становилось больно.

***

А брюнет, в это самое время проезжая мимо Потсдамских окрестностей на скоростном поезде, утирал бегущие по щекам слёзы и не знал, что он сейчас скажет Тому. Он безумно соскучился по мужчине, но плакал он совсем не из-за этого. Он не знал, как спасти его от стремительно надвигающихся неприятностей…

« — Пап, но я не хочу этим заниматься! — Возразил мальчишка, шумно поставив бокал с вином на стол.