Black Heart

Баррон предлагает мне устроиться на его кровати, сказав, что сам он может спать где угодно. Не знаю, что он имел в виду: то ли по всему городу есть постели, готовые его принять, то ли он не капризен и может спать не только на кровати, но поскольку я решил улечься на диване, выяснить правду так и не удалость.

Баррон где-то откапывает пару одеял – помнится, раньше они были в старом доме. Пахнут они очень уютно: такой немного пыльный, застоялый запах, не сказать, чтобы приятный, но я с жадностью вдыхаю его. Он напоминает мне о детстве, о безопасности, о том, как можно было спать до полудня по воскресеньям, а потом смотреть мультики, не снимая пижамы.

Забыв, где я, пытаюсь вытянуть ноги. Они упираются в поручень дивана, и я тут же вспоминаю о том, что детство прошло.

Я слишком вырос, чтобы удобно растянуться, но, свернувшись клубком, в конце концов ухитряюсь задремать.

Проснувшись, слышу, что Баррон готовит кофе. Он подталкивает ко мне коробку с хлопьями. По утрам он просто ужасен. Ему нужно целых три чашки кофе, чтобы обрести способность связать пару слов.

Принимаю душ. Когда выхожу, Баррон уже одет в белую футболку и темно-серый костюм в полоску. Вьющиеся волосы зачесаны назад и смазаны гелем, на запястье красуются новые золотые часы. Интересно, их он тоже добыл на складе ФБР? В любом случае, сразу видно, что для воскресного вечера он расстарался на славу.

Ты чего так вырядился?

Баррон усмехается:

По одежке встречают. Хочешь дам тебе что-нибудь переодеться?

Я же все угажу,

отвечаю я, натягивая вчерашнюю футболку. – Знаешь, ты похож на мафиози.

Вот еще одна вещь, которая мне удается, а другим стажерам – нет,

он достает расческу и еще разок приглаживает волосы. – Никому и в голову не приходит, что я федеральный агент.

Когда мы, наконец, готовы к выходу, уже давно перевалило за полдень. Садимся в идиотский «Феррари» Баррона и едем вглубь штата, в сторону Патерсона.

Ну, и как там Лила? – Спрашивает Баррон, как только мы выехали на шоссе. – Все еще сохнешь по ней?

Бросаю на него злобный взгляд. – С учетом того, что ты несколько лет продержал ее в клетке, она, пожалуй, в порядке. Смотря с чем сравнивать.

Баррон пожимает плечами, хитро косясь в мою сторону. – Выбор был невелик. Антон жаждал ее смерти. Мы чуть не сдохли от удивления, когда ты превратил ее в живое существо. А когда оправились от шока, вздохнули с облегчением – хотя домашнее животное из нее вышло хуже некуда.

Она была твоей девушкой,

говорю я. – Как ты мог согласиться ее убить?

Да ладно тебе,

отвечает он. – Ничего серьезного у нас не было.

Хлопаю ладонью по приборной панели:

С ума сошел?

Баррон ухмыляется:

Это ведь ты превратил ее в кошку. И это ты был в нее влюблен.

Смотрю в окно. Вдоль шоссе тянутся звукоизолирующие стены; в промежутках между ними змеится дикий виноград. – Может, ты и заставил меня забыть почти обо всем, но я помню, что тогда хотел ее спасти. И почти спас.

Вдруг рука брата касается моего плеча. – Прости,

говорит он. – Честно говоря, я стал работать над твоей памятью, потому что мама сказала, что будет лучше, если ты не будешь знать, кто ты такой. Потом, когда мы задумали заделаться киллерами, я решил, что раз ты обо всем забудешь, все, что ты сделал, не считается.

Не знаю, что и ответить. Решаю промолчать. Прислоняюсь щекой к прохладному стеклу, гляжу на полосу асфальта, вьющуюся перед нами, и думаю о том, как бы мне хотелось, чтобы всего этого не было. Ни федералов. Ни брата. Ни Лилы. Ни мамы. Ни мафии. Немного магии – и я смогу изменить свое лицо. Смогу полностью избавиться от прежней жизни.

Пара поддельных документов – и я уже в Париже. Или в Праге. Или в Бангкоке.

И больше не надо будет пытаться быть хорошим. Можно будет лгать, обманывать и красть. Я ведь буду не я – так что это не считается.

Изменить свою личность. Сменить имя. Пусть о маме позаботится Баррон.

На будущий год Сэм и Даника уедут учиться в колледж. Лила начнет заниматься темными делишками по приказу отца. А что же будет со мной? Стану убивать по велению Юликовой. Все устроено, все к лучшему – но беспросветно, словно пустая дорога.

Баррон легонько стучит по моей голове. – Эй, есть кто дома? Ты уж минут пятнадцать молчишь. Не надо мне говорить, что прощаешь или еще что – но хоть что-то можно было сказать? Побеседовать с братом? Хотя бы «Заткнись». Что угодно.

Потираю лицо. – Хочешь, чтобы я с тобой поговорил? Ладно. Иногда мне кажется, что я такой, каким ты меня сделал. А иногда вообще не понимаю, кто я. И то и другое мне очень не нравится.

Баррон сглатывает. – Ясно…

Делаю глубокий вдох. – Но если тебе нужно прощение – отлично. Ты его получил. Я не злюсь. Больше не злюсь. По крайней мере, на тебя.

Ага, как же. Кто-то тебя бесит,

говорит Баррон. – Это ж и дураку ясно.

Я просто злюсь,

отвечаю я. – В конце концов это выгорит или еще что. Должно.

Знаешь, может ты таким хитрым образом просишь у меня прощения за то, что втянул в обучающую программу для федеральных агентов…

Ты же вроде доволен,

говорю я.

Но раньше ты этого не знал,