Бладшот

Сидя на полу душевой кабины, ожидая, когда пройдет дрожь, когда отпустит страшное напряжение, она вновь принялась размышлять о вертолете-невидимке и прибывших с ним спецназовцах. И сама себе удивилась: какая ей, собственно, разница? Гуань-то прав. Мало того, что все это не ее дело: ее любопытство действительно может поставить под угрозу человеческие жизни. Оперативники всего-навсего выручили из беды ее и ее экипаж. Самое разумное – на этом и успокоиться. «Спасибо» сказать, если возможность возникнет… Что не дает ей покоя? Может быть, свойственная всем членам команды «Твена» собственническая ревность к чужим на борту? Команда сплоченная, спаянная, для каждого «Твен» – все равно, что дом родной, а кто же потерпит в собственном доме незваных гостей, вооруженных, да еще пытающихся свои порядки навести? Хотя… хотя и это отнюдь не причина совать любопытный нос, куда не просят.

Подумав так, Кей Ти твердо решила в чужие дела не мешаться.

Однако решимости хватило ненадолго.

Наконец-то отмывшись, избавившись от морской соли и авиатоплива в волосах, уняв дрожь, охватившую ее после боя, Кей Ти направилась в кубрик. Как только она переступила порог, кто-то врубил музыку. «Ранняя “Металлика”», – отметила девушка. Подобное ей не слишком-то нравилось: она предпочитала музыку, записанную в этом столетии. Но вот прозвучали слова «прыгнуть в огонь», и все вокруг захлопали в ладоши. Кей Ти отвесила шутливый поклон, а остальные экипажи наперебой бросились ее поздравлять. Спасательные команды неизменно пользовались популярностью среди других летунов, и слух об их подвигах, похоже, успел разнестись по всему кораблю. Говоря откровенно, сама Кей Ти полагала, что настоящий герой – это Майк, не позволивший уцелевшему члену экипажа «Си Хока» утонуть, несмотря на открытый перелом руки, а с ним и Гуань, и остальные, державшие машину на месте под вражеским огнем. Сама она, так сказать, «прыгать в огонь» вовсе не собиралась, однако охотно приняла поднесенное пиво и стопку мескаля, которому на борту корабля во время боевого дежурства быть абсолютно не полагалось. Наслаждаясь едким огнем, растекшимся по пищеводу, она осушила стопку и отправила вдогонку мескалю глоток пива.

– Весело нынче было? – спросил Родригес.

– Не то слово, – подтвердила Кей Ти. Будь у нее время задуматься, оценить риск – еще там, на месте, перепугалась бы до смерти.

– Что ты такое сказала Торассону? – продолжил расспросы Родригес, глотнув пива и прислонившись к переборке тесного кубрика.

– Просто сказала, что он хорошо сегодня сработал, – ответила Кей Ти, нутром чуя неладное. – А что?

По правде говоря, ответа ей знать ничуть не хотелось.

– Ну, понимаешь, вид у него такой, – с ухмылкой начал Родригес.

– Какой еще вид? – спросила девушка, хотя знала, что скажет синьор-чиф, еще до того, как он успел раскрыть рот.

– Как будто он собрался пригласить тебя на танцы, а то и предложение сделать, – пояснил Родригес, жутко довольный собой.

– Господи Иисусе, – пробормотала Кей Ти.

– Эй, не поминай имени Господа нашего всуе, – сказал он, погрозив ей четками, которые, вопреки всем уставам, постоянно носил при себе, но ухмыляться не прекратил.

– Ну, отчего парни не могут вести себя просто как… профессионалы? – с нешуточным раздражением проворчала Кей Ти.

– Мальчишка – гормональная бомба восемнадцати лет от роду, только что в первый раз под огнем побывал, а ты…

– Что «я»? – зарычала девушка.

– Клевая чика, – расхохотался Родригес.

Он был старшим по званию. Строго говоря, подобные разговоры с подчиненными прямо противоречили кодексу поведения. Вот только Родригес, как и сама Кей Ти, был латиноамериканцем. В его словах не чувствовалось ничего обидного – в отличие от слов вольнонаемного там, на вертолетной палубе. Именно он, синьор-чиф, подарил ей памятную монету в честь корабля. Именно он изо всех сил старался внушить ей, что ей здесь рады, что здесь она – дома, среди семьи, которой не имела никогда в жизни. Именно он, Родригес, приструнил кое-кого из мачо, не веривших, будто от женщины может быть толк, и обеспечил ей шанс показать себя в деле. Вдобавок, он был счастлив в браке и обзавелся невероятным количеством детишек. С Анной, его женой, Кей Ти быстро подружилась, не раз бывала в их доме на барбекю да днях рождения. Короче говоря, ничего сального, никаких непристойных намеков в его словах не было. Все дело было в том, что их породило.

– Серьезно, босс, – едва ли не взмолилась Кей Ти, – не мог бы ты привести его в чувство?

– По-моему, это вне моих должностных полномочий, – с деланным сожалением развел руками Родригес.

– Ему же с нами еще летать и летать! – запротестовала Кей Ти, кивая очередному командиру экипажа, приветствовавшему ее издали поднятыми кверху большими пальцами.

– Я привел, привел его в чувство, – сообщил Родригес, очевидно, решив, что она достаточно настрадалась.

– Спасибо, – откликнулась Кей Ти.

– Сказал, что на свиданки тебя приглашать нельзя, пока его не переведут в другой экипаж.

Кей Ти раздраженно выругалась.