Благие пути (СИ)

— Зачем? — Кристин удивленно подняла брови и тут же расплылась в покровительственной улыбке. — Потому что это весело? Потому что это был лишь один из десятков актов провокации? Да… А еще… — она склонила голову вперед так, что засаленные светлые пряди упали на ее лицо. — Потому что все вы заслужили только смерть, — Рида невольно вздрогнула и рефлекторно попыталась отодвинуться дальше, но уперлась боком в дверь. — Когда-то давно, — Кристин дрожащими пальцами провела по металлическому пруту, — мы с тобой сошлись на том, что этот мир ужасен. Люди и маги — безвольные глупцы, погрязшие в своем лицемерии. Мы мечтали изменить мир, но ты сдался, — она нежно коснулась впавшей щеки. — Ты сказал, что мир нельзя изменить, что для этого требуются жертвы, на которые ты идти не готов. Зато я готова!

— Ваш муж был уверен, что те смерти на его совести. Он даже пытался доказать нам, что это все ради общего блага, — Рида отчаянно старалась найти в Кристин остатки совести.

— Совершая ошибки, мы склонны искать им оправдания. Так почему бы не поискать оправдания в планах и мечтах столетней давности? — Кристин перевела на нее пустой взгляд, пугающе сочетающийся с широкой улыбкой.

Рида отвернулась, не в силах больше смотреть на собеседницу. Хотелось просто встать и убежать. Спрятаться под стол с головой, и чтобы бабушка потом приговаривала, что все это бессмысленный страшный сон. Но реальность жестока.

— Вы безумны, сиера, — кое-как выдавила из себя Рида. — Я… я не понимаю вас. Вы угробили десятки жизней, подставили мужа, а сейчас лелеете его, как собственного ребенка, убили собственного отца…

— Может, уже прекратишь тыкать мне в лицо эти никчемным трупом?! — моментально взвилась колдунья, от вспыхнувшей ярости подскочив с пола.

— Как можно так говорить о своих родных? — следом поднялась на ноги Рида, но не от злости, а на случай, если понадобится защищаться.

— А как можно отзываться иначе о том, кто лишил жизни собственную жену?! — рявкнула Кристин. — Тридцать лет назад, когда зверье решило, что у него есть право, когда оно вломилось в наш дом, этот ублюдок заперся со мной в чулане, — голос женщины задрожал, а по щекам покатились крупные слезы. — А ее… — она нервно сглотнула, ноги ее подкосились, и Кристин рухнула на колени. — Они выстрелили в нее на моих глазах, — лицо ее исказила безумная гримаса. — Но и этого вам, ублюдкам, было мало! Толпа разодрала ее на части. Она еще была жива… Она так кричала, — женщина закусила губу, чувствуя, что сейчас заплачет. — А он не сделал ничего! Он просто затыкал мне рот и смотрел, ждал, когда они уйдут! А теперь давай, расскажи мне, какие вы хорошие и разумные! Все равно, что собаки, почувствовавшие вкус крови…

Кристин стояла на коленях, глядя в пол и безмолвно роняя слезы. Искалеченные пальцы вцепились в разодранный подол платья, а изо рта доносился лишь яростный клекот и сдерживаемые рыдания.

Рида смотрела на нее, и сердце ее наполнялось жалостью. Но не той, которую испытываешь, глядя на бездомного щеночка или побитого ребенка. Это жалость к человеку, опустившемуся на самое дно, уже переставшему даже пытаться выкарабкаться и отчаянно обвиняющего весь мир в своих бедах. Чувство, странным образом смешивающееся с отвращением и неподдельным страхом однажды оказаться на месте падших. Рида смотрела на этот дрожащий от злости комок плоти, облаченный в обрывки дорогой ткани, и думала о том, как много на самом деле могла бы ей сказать, объяснить. Но разум настойчиво твердил, что в этом нет никакого смысла, что взрослая женщина, которая для себя все решила, не прислушается. А еще на грани сознания крутилась мысль, что денек с утра не задался, и не стоит сильнее искушать судьбу. Засим рука, невольно потянувшаяся к плечу женщины, была безжалостно отдернута.

— Что толку говорить сейчас об этом? — Рида села на пол и оперлась на дверь спиной. — Все мысли и мотивы, мечты и цели — все они не имеют никакого смысла здесь. Прошлое и будущее остались за толстенным слоем металла, — она лениво постучала по обшарпанному корпусу двери.

Тот отозвался глухим звоном, сквозь который внезапно послышалось скрежетание замков. Обе женщины моментально встрепенулись. Замок проворачивался лениво и неохотно, то и дело застревая. Кто бы ни был за дверью, вряд ли ему ранее доводилось открывать ее. Рида поднялась на ноги и, внутренне напрягшись, отошла слегка в сторону, чтобы ее не было сразу видно. Визитер не подумал о том, чтобы использовать дурман. Глупо упускать такой шанс!

Кристин в этом была с ней солидарна.

Женщины переглянулись, и колдунья, поднявшись на ноги, заняла позицию с другой стороны двери, готовая атаковать в любой момент. Кончики ее пальцев угрожающе окутал красный свет, и на мгновение ключ замер, словно визитер обдумывал, а стоит ли ему вообще заходить внутрь.

Тишина.

От напряжения у Риды на лбу выступил пот. Мрачное беззвучие казалось невыносимо долгим, и взгляд колдуньи уже начал безысходно метаться по двери.

Старые петли заскрипели.

Мгновение.

И обеих женщин отбросило к клетке.