Благие пути (СИ)

Аша практически осушила кружку и отставила ее в сторону, чувствуя, как нервный комок застревает в горле и начинают трястись плечи от едва сдерживаемых эмоций. Да какой врах вынудил этих дурочек сюда соваться?! Аша всхлипнула и вытерла лицо рукавом халата. Скоро первый час… Стоит лечь спать, но сон не идет, хотя все тело ноет после длительных поездок по городу и сил хватает лишь на переживания.

Спустив ноги на пол, Аша медленно поднялась с кровати, чтобы дотянуться до выключателя, когда из соседней комнаты послышался громкий шум и звон лопнувшей струны. Женщина резко вздрогнула и тут же выдохнула. Тем утром они собрали лишь самое необходимое, и виолончель Илинеи осталась здесь. Аша переступила через порог зала, словно через себя, с удивлением чувствуя дуновение ветра от окна, но, так и не вспомнив, когда успела его открыть. Женщина бросила взгляд на софу, на которой в лунном свете виднелись следы крови. Крови ее маленькой девочки…

Аша отвернулась

— И кого мне просить о ее благополучии, если сама она ничего не слушает? — прохрипел шепот женщины в ночной тиши.

Быстрым движением она подхватила виолончель за гриф и поставила ее в угол, мельком осматривая торчащую струну. Она бы с удовольствием купила с десяток новых струн, если бы это имело смысл. Если бы ее девочки наконец-то сообщили о себе. Хоть что-нибудь. Аша подошла к окну и глубоко вдохнула холодный ночной воздух, краем глаза замечая внизу движение. В неровном свете газовых фонарей она с трудом различила пару фигур, направляющихся к ее подъезду, и тут же отстранилась, закрыв окно. Добрые люди в тринадцатый час не шастают. Не в сезон жатвы.

Она спешно покинула зал и юркнула в спальню, освещенную одной единственной лампочкой, свисающей с потолка. И только Аша принялась расстилать постель, как с ужасом осознала, что кто-то стучит в дверь. Женщина затихла, надеясь, что визитеры уйдут, решив, что она спит или отсутствует. Однако стук в дверь стал лишь требовательнее. Возможно, они увидели ее в окно или полоска света предательски выбивалась из щели. Из запертого ящика тумбочки Аша достала миниатюрный кольт, почти игрушечный. Немногим больше тех, что встраивали в посуду знатных господ для самозащиты. Почти бесшумно она подошла к двери и кротко спросила, кто там.

— Аделина, — последовал столь же короткий ответ.

Голос прозвучал знакомо. Аша с сомнением посмотрела на дверь, но все же отперла ее, не спеша опускать кольт. Она медленно приоткрыла дверь и выглянула в щель.

— Что вы здесь делаете? — тихо спросила Аша. — Никто сейчас в здравом уме на улицу не высунется.

— У нас нет времени на человеческие страшилки, сиера, — раздраженно отозвался Зейн из-за спины супруги. — У нас к вам серьезный разговор.

— Если вы об Илинее, мне нечего вам сказать, — слова с трудом проходили сквозь горло.

— Может, мы поговорим внутри? — осторожно произнесла Аделина.

Аша неохотно распахнула дверь, впуская незваных гостей в квартиру.

— Проходите на кухню, — махнула рукой Аша, направляя под ноги пустой безжизненный взгляд.

Аделина, шедшая сюда, как на войну, растеряла весь свой запал при виде осунувшегося лица женщины, отчасти жалея о своей идее наведаться сюда лично. Взгляд колдуньи невольно упал на запертую дверь зала, но словно предчувствуя нечто нехорошее, Аделина ускорила шаг, молча пройдя в кухню. Из коридора послышался щелчок замка и тяжелые шаги. Аша включила на кухне свет и мрачно посмотрела на чету Лион. Почти механически она прошагала к плите, чтобы поставить чайник. Не ради чая. Ради того, чтобы не стоять к пришедшим лицом. Чтобы не начинать разговор, который как нож водит по свежей ране. Чтобы не смотреть в глаза и не искать оправданий. Но чайник не может тянуть время вечно.

— Я вижу, что вам тяжело, Аша, — аккуратно искала подступы к диалогу колдунья.

— Вы говорили, что наша дочь уехала домой, но мы никак не можем с ней связаться, — тут же перешел к делу Зейн, за что Аделина ткнула его в бок.

— Аша, умоляю вас, мы не находим себе места!..

Аша стукнула кружкой по столешнице и, не разворачиваясь, начала говорить. Тихо, без намека на эмоции.

— Места себе не находите? Ничего вы не видите, ничего не знаете, сиера Аделина, — она медленно повернулась к ним лицом. В уголках ее глаз блестели слезы, жестокие, беспомощные. — А вас, Зейн, похоже, вообще ничего не волнует, — колдун было подался вперед, но Аделина мгновенно пресекла его попытки. — Хотите правду? Пожалуйста. Я не знаю, где они, — голос ее хрипел, не срываясь только чудом. — Они могли добраться до Рейнхарма и обратно уже раза три! Но их там нет. Никто их не видел, никто не слышал, — последние слова она почти проглотила.

— Аша… — колдунья поднялась и сочувственно протянула к ней руку.

Женщина отвернулась.