Благие знамения

Мел встал. Что хорошо в загрязнении атмосферы, так это потрясающие восходы. Словно кто-то поджег небеса.

Случайно брошенная спичка могла бы поджечь эту реку, но, увы, времени оставалось в обрез. Мел мысленно прикинул, где и когда должны встретиться Четверо, и понял, что ему придется поспешить на встречу.

«А уж тогда, пожалуй, мы подожжем небеса», — подумал он. Его фигура как-то незаметно исчезла с речного берега.

Близился урочный час.

Посыльный оставил фургон на обочине дороги с двухсторонним движением. Обойдя машину (с осторожностью, поскольку автомобили по-прежнему вылетали из-за поворота), он оказался у дверцы водителя, просунул руку в открытое окно и взял квитанцию с приборного щитка.

Итак, осталось доставить только еще одну посылку.

Он внимательно прочел указания на бланке доставки.

В недоумении перечел их еще раз, обратив особое внимание на адрес и сообщение. Адрес состоял из одного слова: «Повсюду».

Затем он написал подтекающей ручкой короткую записку Мод, своей жене. Очень просто: «Я люблю тебя».

Положив бумаги на приборный щиток, он посмотрел налево, потом направо и опять налево и решительно направился через дорогу. Он был примерно посередине, когда из-за угла появилась немецкая машина смерти, многоосный грузовик для международных перевозок, водитель которого вконец помешался от кофеина, таблеток и транспортных правил ЕС.

Курьер проводил взглядом громаду удаляющегося грузовика.

«Боже, — подумал он, — а ведь этот гад чуть меня не сшиб».

Затем он глянул вниз на сточную канаву.

«Вот как», — подумал он.

— ДА УЖ, — согласился чей-то голос из-за его левого плеча, или, вернее, оттуда, где, по воспоминаниям, находилось его левое плечо.

Курьер обернулся, огляделся и увидел. В первый миг он не мог найти слов, не мог вообще ничего понять, но выработанная годами привычка сделала свое дело, и он сказал:

— Послание для вас, сэр.

— ДЛЯ МЕНЯ?

— Да, сэр. — Хорошо бы у него было горло — тогда хоть удалось бы сглотнуть. Будь у него еще горло. — Пакета, к сожалению, нет, мистер… э… сэр. Только послание.

— ТОГДА ПЕРЕДАЙ ЕГО.

— Вот оно, сэр. Гм… «Иди и смотри».[100]

— НАКОНЕЦ-ТО.

Адресат улыбнулся — впрочем, он всегда улыбался, такое уж у него было лицо.

— БЛАГОДАРЮ, — продолжал голос. — ПОХВАЛЬНАЯ ПРЕДАННОСТЬ ДОЛГУ.

— Сэр? — покойный курьер проваливался в странный серый туман и видел лишь два голубых пятна. Возможно, то были глаза, а возможно — далекие звезды.

— СЧИТАЙ, ЧТО НЕ УМИРАЕШЬ, — сказал Смерть. — ПРОСТО УХОДИШЬ РАНЬШЕ ПРОЧИХ, ЧТОБЫ НЕ ПОПАСТЬ В ТОЛКУЧКУ.

Посыльный удивился на миг — не шутит ли его собеседник — и решил, что не шутит; на том все и закончилось.

Небо красно поутру. Никому не по нутру.

Да.

Сержант-ведьмолов Шедвелл отступил назад и склонил голову набок.

— Значит, так, — глубокомысленно сказал он. — Все готово. Ничего не забыл?

— Ничего, сэр.

— Маятник обнаружения?

— Есть маятник обнаружения.

— Тиски?

Ньют сглотнул и похлопал себя по карману.

— Тиски на месте, — сказал он.

— Растопка?

— Ей-богу, сержант, я думаю, что…

— Растопка?

— Есть растопка, — уныло сказал Ньют. — И спички.[101]

— Колокольчик, книга и свеча?[102]

Ньют похлопал по другому карману, где находился бумажный пакет с колокольчиком того типа, от которого бесятся волнистые попугайчики, розовая свечка с именинного пирога и книжица «Молитвы для малышей». Шедвелл убедил его в том, что, хотя первостепенной задачей было обнаружение ведьм, добрый ведьмолов никогда не упустит возможность провести ритуал изгнания нечистой силы, и посему следует всегда иметь при себе полное походное снаряжение.

— Есть колокольчик, книга и свеча, — сказал Ньют.

— Булавка?

— Есть булавка.

— Молодец. Никогда не забывай про булавку. Она есть штык твоего сокрушительного огневого оружия.

Шедвелл отступил на шаг. Ньют с удивлением заметил, что глаза старика затуманились.

— Хотел бы я двинуться с тобой, — сказал он. — Там наверняка не случится ничего такого, но все равно — было бы здорово выступить в поход. Ты еще узнаешь, почем фунт лиха. Лежу, бывалоча, в мокрых папоротниках, слежу за дьявольскими плясками… Заноют у тебя еще кости, заноют.

Он браво расправил плечи и отсалютовал.

— Итак, вперед, рядовой Пульцифер. И да пребудет с тобой армия славы.

После отъезда Ньюта Шедвелл решил провести один ритуал, какого прежде никогда не совершал. Для этого ему требовалась лишь одна булавка. Не булавка военного назначения — ведьмовская, для испытания таковых ведьм. А самая обычная булавочка, какую можно воткнуть в карту.

Карта висела на стене. Старая, заслуженная карта. На ней еще не был отмечен Милтон-Кейнс. На ней не было и Харлоу.[103] И едва успели появиться Манчестер и Бирмингем. В течение трех столетий она служила военной штабной картой. В ней уже торчала горстка булавок, в основном в графствах Йоркшир и Ланкашир, да еще несколько в Эссексе, хотя все они успели изрядно проржаветь. А в других местах темнели простые штырьки, отмечавшие далекие миссии, места, где когда-то квартировали отряды ведьмоловов.