Благие знамения

Сержант Шедвелл нравился и мадам Трейси. Ньют был поражен, обнаружив, что арендатором соседней квартиры была по-матерински заботливая дама средних лет, чьи благопристойные визитеры рассчитывали не только на сеанс умеренной строгости, но и на чашечку чая и приятную беседу. Иногда, приговорив субботним вечером полпинты «Гиннесса», Шедвелл выходил в коридор между их комнатами, крича оскорбления типа «Блудница вавилонская!» — но сама мадам Трейси по секрету сказала Ньюту, что ей это даже льстит, хотя она сроду не бывала в Вавилоне и вообще в ту сторону дальше Малаги не заезжала. Зато получается бесплатная реклама.

Также она сказала, что совершенно не возражает против того, чтобы Шедвелл барабанил в стену и сквернословил во время спиритических сеансов. Колени порой подводили ее, и она не могла ловко раскрутить спиритический столик, так что приглушенные удары приходились вполне кстати.

По воскресеньям она оставляла у Шедвеллова порога скромный обед, заботливо накрытый тарелкой, чтобы не остыл.

Шедвелла невозможно не любить, заявляла она. Однако пользы ей от этого не было никакой, с тем же успехом он могла стряхивать хлебные крошки в черную дыру.

Ньют вспомнил о других вырезках. Он подтолкнул их к сержанту по заляпанному столу.

— Ну что там еще? — подозрительно спросил Шедвелл.

— Феноменальные явления, — сказал Ньют. — Вы же сами говорили. Правда, боюсь, что в наши дни происходят такие чудеса, что никаким ведьмам и не снились.

— Может, кто-то подстрелил зайца серебряной пулей, а на следующий день в деревне охромела старая карга? — с надеждой спросил Шедвелл.

— К сожалению, нет.

— А может, где-то пали замертво коровы, сраженные взглядом мегеры?

— Нет.

— Да что ж тогда? — сказал Шедвелл. Он прошаркал по полу к покрытому липкими пятнами темному буфету и добыл из него сгущенку.

— Странные дела творятся, — сказал Ньют.

Он рыскал по газетам несколько недель. Прежде Шедвелл просто складывал их в кучу, так что некоторые хранились годами. Ньют на память не жаловался (может быть, потому, что за двадцать шесть лет с ним не случалось почти ничего, что стоило бы запомнить) и в результате стал настоящим знатоком в исключительно эзотерических областях.

— И с каждым днем все чаще, — продолжил Ньют, перелистывая прямоугольнички газетной бумаги. — Какая-то ерунда на атомной электростанции, и никто не понимает, а что же произошло. Еще уверяют, что всплыла затерянная в волнах Атлантида.

Он явно гордился своей старательностью.

Шедвелл проткнул перочинным ножичком крышку сгущенки. Где-то далеко зазвонил телефон. Ведьмоловы привычно не обратили на него внимания. Звонили только мадам Трейси, и некоторые разговоры вовсе не предназначались для мужских ушей. В свой первый рабочий день Ньют добросовестно подошел к телефону, внимательно выслушал вопрос, ответил: «Семейки, стопроцентный хлопок, от Маркса и Спенсера», после чего в телефонной трубке воцарилась гробовая тишина.

Шедвелл присосался к банке.

— Не-ет, разве ж это феномены? — сказал он наконец. — Разве способны ведьмы на такое? Они скорей утопят кого, чем из воды подымут.

Рот Ньюта открылся и закрылся несколько раз.

— Чтобы выстоять в борьбе с ведьмовством, на такие глупости отвлекаться не след, — продолжал Шедвелл. — А чего-нибудь настоящего не нашлось?

— Но американские войска высадились там для обеспечения порядка, — простонал Ньют. — Высадились на несуществующий континент…

— Ведьмы на нем есть? — прохрипел Шедвелл, впервые выказывая искру заинтересованности.

— Не пишут, — признал Ньют.

— Ха, тогда это просто политика с географией, — пренебрежительно бросил Шедвелл.

В приоткрывшуюся дверь просунулась голова мадам Трейси.

— Хау, мистер Шедвелл, — сказала она, по-приятельски подмигнув Ньюту. — Вас просит к телефону какой-то джентльмен. Привет, мистер Ньютон.

— Прочь, потаскуха, — машинально буркнул Шедвелл.

— Он выражается очень изысканно, — не обращая внимания, продолжила мадам Трейси. — Кстати, к воскресному ужину я собираюсь приготовить печенку.

— Уж лучше я отужинаю с дьяволом, женщина!

— И я была бы очень признательна, милый, если бы вы соблаговолили отдать тарелки, оставшиеся с прошлой недели, — сказала мадам Трейси и, покачиваясь на трехдюймовых каблуках, вернулась к своим загадочным делам.

Шедвелл, ворча, подошел к телефону, а Ньют уныло разглядывал вырезки. Одна из них утверждала, что камни Стоунхенджа начали смещаться, словно железные опилки под действием магнитного поля.

Он смутно слышал односторонний телефонный монолог.

— Кто? А-а. Да. Воистину. Неужто? И что же именно? Воистину. Как скажете, сэ-эр. Так где бишь это место?..

Но таинственно движущиеся камни тоже пришлись Шедвеллу не по вкусу — в отличие от сгущенки.