Благими намерениями (ЛП)

— Полагаю, что для людей это именно так.

— Это для всех так, — мне казалось, что ее глаза реально могут вылететь из орбит, если она продолжит смотреть на меня так. Улыбка тронула мои губы, когда она вновь изучающе осмотрела меня. — Поразительно.

— А тебе сколько лет? — спросил я.

— Одиннадцатого марта мне исполнилось двадцать два.

Она была столь юна, но все же излучала такую мудрость и зрелость, такое знание вещей, которое не свойственно не для кого в ее возрасте, по крайней мере, в ее измерении. Я был гораздо моложе, буквально только вышел из огня, когда участвовал в первом своем сражении и уничтожил своих первых последователей Люцифера.

— Для такого возраста как у тебя, ты реально не плохо приспособился к существованию в нашем мире, — отметила она.

— Мы приспособились, чтобы вы, люди, не боялись нас так сильно и чтобы мы могли взаимодействовать друг с другом. На самом деле, эта одежда — не наша манера одеваться, ваша культура чужда нам. Ваши языки — не те, на которых разговариваем мы.

Она склонила голову набок.

— Но ты превосходно владеешь английским.

— Мы овладели всеми языками, по крайней мере, понемногу, прежде чем прийти сюда. За тысячи лет наблюдений человеческие языки были освоены и распространены среди демонов. Мы не были опытны в них раньше, но усовершенствовали свои навыки, как только попали сюда.

— Даже и подумать не могла, что демоны столь… эм… интеллектуальны, — подытожила она.

— Ты многого еще не знаешь о нас, — я снова не смог удержаться от того, чтобы провести пальцем по ее шраму. — Откуда у тебя это?

— Идиотский случай, — ответила она с улыбкой. — Я случайно зацепила себя крючком во время своей первой рыбалки. К счастью, сосед помог мне извлечь его и сделал все для того, чтобы в следующий раз я поймала рыбу вместо себя.

— И ты часто рыбачила?

— Почти ежедневно. Так я кормила нашу семью, — тоска наполнила ее взгляд, когда он скользнул с меня на книгу рядом с ее кроватью. — Ты читаешь?

— Я самостоятельно обучался этому на протяжении нескольких лет.

— И что ты читаешь?

— «О мышах и людях» (прим. повесть Джона Стейнбека, 1937 года). Ты читала ее?

— Нет. Я люблю читать, но у меня было слишком мало времени, чтобы заниматься этим дома. Я обучала Гейджа, когда он достиг возраста, подходящего для обучения. Надеюсь, что однажды он поможет с этим Бейли…

Ее голос затих, а в ее глазах заблестели слезы, когда она молча смотрела на книгу. Еще больше, чем ее боль, я ненавидел ее печаль. Ее физическая боль скоро уйдет, а вот душевная будет с ней всегда.

— Это твои братья? — уточнил я.

— Именно так. Гейджу уже четырнадцать, а Бейли всего два с половиной. Я так по ним скучаю.

Я пока не понимал, как, но знал, что найду способ, чтобы она увиделась с ними снова.

— Я одолжил эту книгу у Мака, но уверен, что он не станет возражать, если ты прочтешь ее, пока находишься здесь, — сказал я.

— Но ты же еще не дочитал ее?

— Я могу и подождать с этим.

— Я с удовольствием, — взяв книгу с тумбочки рядом с ней, я протянул ей. Она привстала, чтобы взять ее у меня, но вздрогнула, когда из-за неловкого движения, пошевелила иглу, закрепленную в ней. — Наверное, я сделаю это, как выйду отсюда.

— Как насчет того, чтобы я прочел ее тебе? — предложил я.

— Разве у тебя нет других дел?

— Они подождут.

Когда она улыбнулась мне в ответ, у меня не оставалось сомнений, что прочел бы ей сотни книг, лишь бы видеть ее улыбку.

— Спасибо, — промолвила она.

Я удобнее устроился на стуле и открыл книгу с самого начала.

Глава 18

Ривер

Спустя пару дней меня выписали из госпиталя. К тому времени Кобаль уже прочел мне «О людях и мышах», а также «На западном фронте без перемен». Сегодня он планировал начать мне читать историю под названием «Оно». Он гарантировал, что к тому времени, как мы дойдем до финала, демоны будут казаться не такими ужасными, но мне разрешили покинуть учреждение раньше, чем он приступил к чтению.

Он говорил мне, что может быть жестоким и беспощадным, но он же был демоном, так что все логично, не так ли? Но несмотря на все его заверения, я не могла себя заставить поверить в это.

Он был крайне добр ко мне. Даже когда опрокидывал меня в грязь, он не стремился причинить мне боль. Он часами читал мне своим низким, бархатным голосом. Это было время, когда я была очарована, слушая его и наблюдая, как он читает мне трогающие за душу историю. В течение двух дней он практически не отходил от меня. Периодически, проснувшись, я видела, как он наблюдает за мной, сидя на стуле, а однажды, я застала момент, когда Кобаль и сам спал.

Как я могла считать его злом, как он себя описывал, если он никогда не стремился сделать мне плохо? Неужели я и вправду чувствую себя так уютно и тепло, что готова поверить, что демоны хорошие?