Благочестивый рыцарь

Каллаган сжал пальцы на моём горле, и страх лизнул разум. Если у меня и была хоть капля здравого смысла, то он давно покинул меня, так что вместо того, чтобы вырываться и умолять остановиться, я зарычала. Я так глубоко во всём этом увязла, и иногда нужно было просто проверить собственные границы. Он отстранился, продолжая сдавливать мне горло и тянуть за волосы, двигая членом в моём теле. Я могла просто отдаться чувствам.

Он убрал руку с моих волос и уже двумя руками начал меня душить. Глаза жгло, воздуха не хватало, но он продолжал меня трахать, а я стонать.

Под веками заискрились огни, явно предвестники смерти. Лёгкие горели, но это, чёрт возьми, не имело значения, потому что я дрожала от каждого толчка, который заставлял Каллагана проникать в меня глубже предыдущего. Он прижался к моим губам, затем втянул в рот нижнюю и прикусил её. Я открыла глаза и начала сопротивляться. Каллаган отпустил моё горло и толкнулся языком в мой рот.

Я глубоко вдохнула и разлетелась на кусочки от мощного оргазма, сжимая его член, пока его магия дразнила мой клитор.

— Дикарка, — прорычал он. — Ты такая же красивая и дикая, как земля, в честь которой тебя назвали, — пробормотал он, отпуская и освобождая меня, чтобы развернуть и расположить так, как хотел. — И ты моя, Эри, скажи это, — хрипло промурлыкал он, раздвигая мои ноги и устраиваясь сзади.

— Твоя, — едва громче шёпота произнесла я.

Он вновь схватил меня за волосы и потянул с такой силой, что я выгнулась и посмотрела на него.

— Я ни хрена тебя не слышу, — сказал он, входя в меня и вырывая стон.

Каллаган на мгновение прижался к моим губам, а затем отпустил, обхватил мои бёдра и начал безжалостно толкаться. Мне оставалось лишь зарыться лицом в простыню и кусать её, наслаждаясь тем, как боль перерастает в удовольствие. Я жаждала большего, чтобы он достиг самых тёмных мест внутри меня, чувствовать его рядом, несущего свет в темноту, в которой родилась.

Я приподняла задницу, чтобы Каллаган проникал ещё глубже, и в этот момент что-то упало на кровать. Я приподнялась и увидела ожерелье. У меня сердце забилось быстрее, когда я схватила его и спрятала в ладони, когда Каллаган кончил. Он отстранился, а я развернулась и принялась облизывать его член, задевая чувствительную головку. Прикусила нежную кожу над пахом и продолжила подниматься, целуя тело Каллагана.

Я процеловала дорожку до его губ и жёстко впилась в них. Каллаган схватил меня за бёдра, поднимая и желая вновь насадить на свой готовый член. Я провела руками по его волосам и обняла за шею, наслаждаясь наполненностью. Я вновь начала его целовать едва ли не забывая о цели, потому что по телу разливалось раскалённое удовольствие.

Резко отстранившись, я надела ожерелье ему через голову и закричала:

— Не снимай его!

— Какого хрена? — потребовал он, толкая меня на кровать и глядя на свою грудь, где рядом с другим амулетом сияло ожерелье. — Ты сука, — огрызнулся он.

— Не прикасайся ко мне, — прошипела я, когда он потянулся ко мне. Его возбуждённый член сиял от моих соков. — Ты никому не скажешь, что носишь его. Понял? — хрипло прошептала я и встала, прекрасно понимая, что теперь он точно убьёт меня. — Скажи, что хочешь меня, Паладин.

— Хочу, но мне не нужно ожерелье, чтобы признать это, — прорычал он, вставая и подходя ко мне. — Скажи мне трахнуть тебя вновь, — прохрипел он. — Скажи закончить то, что начали, и посмотрим, что будет, крошка-друид.

— Думаешь, не осмелюсь? — Я хрипло рассмеялась. — Ложись на кровать, на спину.

На моих глазах, он одеревенел и сделал так, как я сказала.

— Хочешь меня? — спросила я, медленно приближаясь.

— Я никогда не притворялся, что это не так, — признался он. Я залезла на кровать, поставив ноги ближе к его бёдрам, и опустилась на колени, оседлав Каллагана. Он не двинулся. — Ну же, большая девочка, скажи это.

— И можешь делать мне больно? — осторожно спросила я.

— Нет, но ноющие места укажут на то, кому ты принадлежишь. Так что завтра… и послезавтра, когда при движении ты будешь кривиться, станешь думать обо мне. Я затрахаю тебя так, что твоя вагина навечно запомнит мой член, а ты всегда будешь помнить, кто сорвал твою розу.

— Трахни меня, — прорычала я, не желая, чтобы это было приглашением. Он опрокинул меня так быстро, что я даже не поняла, как это произошло, и принялся вбиваться в меня с нечеловеческой скоростью, пока я не захныкала и не выкрикнула его имя богам над нами.

Каллаган перевернул нас и прижался к моим губам в болезненном поцелуе, предназначенном для наказания. Я подняла руки, чтобы оттолкнуть его, но он схватил их и прижал к кровати, отказываясь отпускать мои губы. Он молча трахал меня? Я не была уверена, что это мне понравилось, но он чертовски сексуален, когда злился!

Он немного отстранился, давая мне возможности вдохнуть, и я закричала: