Благодарность ведет в райский сад: венок поэм

Сон о книге

Отрадно знать, что на моём веку

Меня жалели, обо мне радели…
Я всех звала,
        летя по сквозняку, –
Иные и вослед не поглядели.

Другие же, туманные лицом,

Преображались, делаясь собою.
Так я опять увиделась с отцом,
Он дал мне книгу с вязью и резьбою.

Какой убор!

Окладец-изразец,
Увитый златом невесомей пуха,
И жемчуга-заглавия венец:
«Пути стяжания Святаго Духа…»

Но отчего тишайший мой отец

При жизни, при юдоли поднебесной
Мне не раскрыл хотя б один столбец, –
Быть может, упасающий над бездной?

Ужель не знал: что сызмала в уме

Хранится, то у сердца на учёте
На вечном?
Неспроста явилось мне
Повествованье в красном переплёте…

Но пролистать я книгу не смогла.

Доныне за завесою сквозною
На белой глади судного стола
Она лежит, запомненная мною.

Отец бы мне помог

И даль на сто дорог,

И лица, лица…
Отец бы мне помог
Проститься.

Обманов страстный слог,

Любови цаца…
Отец бы мне помог
Остаться.

Души затвор-острог,

Грехов пленица…
Отец бы мне помог
Смириться.

Дом-переклик

Мать окликает из прошлого века,

Из голубого окна –
Что это?
Сон, слуховая осека?
Я угадать не вольна.

Только и слышится оклик высокий,

Только и помнится лик –
Уж не наладил ли дом одинокий
С мамой живой переклик?

Те же на окнах цветастые шторы,

Скатерть всё в тех же цветах,
Мамины присказки, мамины взоры,
Мой поцелуй впопыхах.

Розы китайской пергаментный пламень

Греет живее огня –
Премилосердная мамина память
Переверяет меня.

Снова соседка встречает с ключами:

«Дом не пора ли продать?»
Нет, не пора, непродажны печали:
Ими печалилась мать.

Непродаваема старая святость:

Ею святится судьба
Отчего дома, его угловатость,
Крашено-шитая аляповатость –
Сладость житейская и горьковатость
И о прощенье мольба…

Праздничный закон

Душа предчувствует полёт,

Непокаянье омертвляет,
А персть во гробе не поёт
И от грехов не избавляет.

Тоскую, матушка, и жду

И оправданья, и осуда,
И с целым миром не в ладу,
И целый век алкаю чуда.

Я знаю, это всё искус

Моей судьбы витиеватой,
Но что соблазн житейских уз
В сравненье с маминой утратой?..

Всё зримей крестные холмы,

Всё легче горсть земных имений
И – страшно! – всё послушней тьмы
Таинственных стихотворений.

Зачем во мгле родных дворов

Иль на свету родных преданий
Во исполнение даров
Искать камения страданий?

О, это праздничный закон

Любви: прощать и ждать прощенья!
Пусть краток век, но долог он –
Весь накануне воскрешенья.