Благодарность

Цветкова он видел раза три у общих знакомых, перемолвил с ним слова два, и сын хозяина тогда же говорил ему, что Цветков очень желает с ним познакомиться. И надо сказать правду: Ваня, несмотря на свою осанистость, глубоко горевал, когда видел, что многие другие юноши, не имеющие авантажен, кутят у Крутоярова, обедают с его отцом и сидят в его санях, когда эти сани в праздничные дни летят по главным городским улицам, опережая всех и все, среди похвал, немых удивлений и комов снега, взметаемых рьяными пристяжными. Поль встречал в книжках много бездарных лиц с сильно развитыми наклонностями к роскоши и удачно на этот раз понял Ваню.

Он с особенным наслаждением заговаривал с ним всякий раз для того именно, чтобы помучить его неприглашением. Теперь же думал иначе.

"Я позову его сюда, или, еще лучше, в Белополье. А Вильгельм между тем уговорит Дашу бежать". Так решил он и жадно ждал возвращения Вильгельма.

Лилиенфельд вернулся с упадшим духом: молодая девушка была печальна, говорила, что ни за что ничего не предпримет, что надо ждать и долго ждать; на просьбу Вильгельма позволить ему открыто переговорить с Ангстом, махала руками и т. п.

- Она говорит, - прибавил Лилиенфельд, - что он добр, но с тех пор, как задумал на ней жениться, стал для нее страшен, особенно своею молчаливою скрытностью. Он говорил ей сам, что ни за что не уступит ее никому. Но я полагаю, что слушать ее в этом случае не надо!

- Что ты! что ты! - возразил Поль. - Она права! я сам слышал, что он ужасно упрям и угрюм... даже злобен...

- От кого же ты это слышал?

- От Цветкова, который живет у него, - отвечал находчивый Поль.

Без сомнения, он страшно солгал. Никогда не слыхал он ничего подобного об Ангсте, тем более от Цветкова, который, кроме похвал, подчас подкрашенных славянским слогом, ничего не распространял о своем благодетеле.

- Он же говорил сам, - присовокупил юноша, сгорая внутренне от стыда; - что никому ее не уступит... лучше выслушай мой план.

Поль изложил его. Вильгельм задумался.

На другое утро они встали рано и до обеда толковали и спорили, уничтожив в разгаре бесчисленное количество папирос. Лилиенфельд наконец сдался, несмотря на недоверие к летам своего помощника, несмотря на кажущуюся трудность исполнения.

Отец Крутояров после жирного обеда расположился в легком халате на оттоманке, с надеждой на сигару и усладительную дремоту.

Сигара его докурилась: темно-малиновые занавески окон и другие предметы комнаты уж начинали тупо и бесцелковых. Поль умудрился вытащить у него из-под руки, сверх этой суммы, двадцатипятирублевую ассигнацию и убежал, преследуемый добродушною бранью родителя.

Задача стостояла в том, чтоб выпросить у отца порядочную сумму денег, необходимую для дела. Поль знал, что отец в эту минуту был не слишком при деньгах, потому что три дня тому назад проиграл несколько тысяч в палки.

V

Обманув слабого отца, Полинька Крутояров решился действовать по возможности быстрее. Он знал, что робкий и нерешительный нрав Доротеи не позволит ей бежать из дома немца, когда он вернется. Надо было познакомиться с Цветковым и увести его;

надо было дать ей знать о последнем решении, надо было, наконец, чтоб сам Вильгельм лично убедил ее своим пламенным красноречием.

- Слушай, Гильом, - сказал Поль, - давича я думал, что все трудности кончены, когда отец согласился... Ведь еще много нужно, а времени мало... того и гляди Ангст вернется!

- Друг мой! - отвечал Вильгельм, отняв руки от лица, которое он давно уж закрывал ими, и схватив стоявшего перед ним Поля за талию. - Друг мой, научи меня, что мне делать, - ты так быстр!

- А ты-то что ж, брандер?! где ж твоя дерптская отчаянность, брат... А?

- Я ничего не могу придумать, Поль, - отвечал немец, поникнув головой, - я только полагаю, что она ни за что не согласится.

Он махнул рукой, и глаза его сверкнули. Поль засмеялся и велел подать себе трубку.

- Слушай же, - начал он, - ты ведь убежден, что записка твоя, как бы красноречива ни была, произведет небольшой эффект? Да? Надо тебе с ней видеться, Вильгельм... И чтоб этот Цветков не помешал тебе или не послал тотчас же к Ангсту, за это возьмусь я. Завтра она будет одна целый день и целую ночь; слышишь, целую ночь... потому что я знаю, как это сделать.

- Как же ты удалишь этого мальчишку?

- Не твое дело, уж я знаю!

Но Вильгельм оживился и стал требовать объяснения.

- Я увезу его в деревню, - отвечал Поль.

- Да разве ты с ним знаком?

- Хм! Буду знаком!

Тут молодой Крутояров так ясно изложил свой план, что Вильгельм вскочил и обнял его.

- Милый Поль, - говорил он, - неужто это удастся нам?! Ты говоришь правду...

Малые ручьи составляют реки... Да! Если этот Цветков будет там, она будет беспрестанно в ужасе, и я ничего не добьюсь от нее... А если она решится... быть ее мужем... послезавтра...

И, подавленный светлыми ощущениями, молодой человек опустился в кресло.

Потом продолжал более тихим голосом, как бы томясь и млея:

- Но, послушай... не рискуешь ли ты много для меня? За это может быть история...