Благодать

В 1990 году мир стал свидетелем сцены прощения, разыгравшейся на сцене мировой политики. После того, как Восточная Германия выбрала свой парламент путем первых свободных выборов, его члены собрались, чтобы принять бразды правления. Блок коммунистов сменялся ежедневно. Западная Германия предлагала радикальные шаги воссоединения, и новому парламенту нужно было обсуждать множество жизненно важных для страны дел. Однако в качестве своего первого официального акта они решили проголосовать за следующее исключительное заявление, взятое из языка теологии, а не политики: «Мы, первые парламентарии ГДР, выбранные свободно… от имени граждан этой страны признаем ответственность за унижения, преследование и убийства еврейских мужчин, женщин и детей. Мы чувствуем вину и стыд и признаем, что должны нести это бремя немецкой истории… Неизмеримые страдания были причинены народам всего мира в эпоху национал-социализма… Мы просим евреев всего мира простить нас. Мы просим жителей Израиля простить нас за лицемерие и враждебность по отношению к Израилю со стороны официальной Восточной Германии, а также за гонения и унижения, выпавшие на долю еврейских граждан в нашей стране после 1945 года».

Парламент Восточной Германии принял это заявление единодушно. Его члены долго аплодировали, поднявшись со своих мест, а потом почтили память евреев, погибших во время Холокоста, минутой молчания.

В чем смысл такого акта в парламенте? Разумеется, он не вернул к жизни убитых евреев и не поправил ужасов, сделанных нацистами. Нет, но он помог ослабить железную хватку вины, которая душила Восточную Германию почти полстолетия — пятьдесят лет, в течение которых ее правительство упорно отрицало потребность в прощении.

Со своей стороны, Западная Германия уже официально раскаялась в совершенных мерзостях. Вдобавок к этому, Западная Германия выплатила евреям шестьдесят миллиардов долларов в качестве репараций. Удивительной демонстрацией межнационального прощения является тот факт, что между Израилем и Германией вообще существую отношения. У благодати есть своя сила, даже в международной политике.

В последнее время можно было наблюдать за другими публичными драмами прощения, которые разыгрались в странах, находившихся прежде под контролем коммунистов.

В 1983 году, перед тем, как был поднят «железный занавес», в период, когда было введено военное положение, Папа Иоанн Павел II посетил Польшу, где он служил большую мессу под открытым небом. Толпы народа, собранные в организованные группы в соответствии с их приходами, прошли по Пониатовскому мосту и устремились к стадиону. Прямо перед мостом люди проходили мимо здания Центрального Комитета Коммунистической Партии, и час за часом, проходя мимо здания, группы людей кричали: «Мы прощаем вас! Мы прощаем вас!» Некоторые выкрикивали этот лозунг с чувством, идущим из сердца. Другие кричали это почти с презрением, словно хотели сказать: «Вы — ничто, мы даже не ненавидим вас».

Через несколько лет после этого Йержи Попейлушко, тридцатипятилетний священник, чьи проповеди воодушевляли всю Польшу, был найден в реке Вистула с выколотыми глазами и вырванными ногтями. Снова католики вышли на улицы, размахивая знаменами и крича: «Мы прощаем! Мы прощаем!» Попейлушко проповедовал то же самое от воскресенья к воскресенью, приумножая количество людей, собиравшихся напротив его церкви: «Боритесь за правду. Побеждайте зло добром». После его смерти они продолжали его слушаться, и, в конечном счете, именно этот дух присутствующей благодати заставил расколоться режим.

Повсюду в Восточной Европе все еще ведется борьба за прощение. Должен ли был русский пастор прощать офицеров КГБ, которые посадили его в тюрьму и разрушили его церковь? Должны ли румыны прощать докторов и медсестер, которые приковывали больных сирот к кроватям? Должны ли граждане Восточной Германии прощать осведомителей, среди которых были профессоры семинарий, пасторы и изменявшие супруги, которые доносили на них? Когда борющаяся за человеческие права Вера Воленбергер узнала, что именно муж выдал ее тайной полиции, за которым последовали арест и ссылка, она бросилась в ванную, где ее вытошнило. «Я не хотела бы, чтобы кто-нибудь прошел через тот ад, через который прошла я», — говорит она.

Пауль Тиллих однажды определил прощение как припоминание прошлого, чтобы оно могло быть забыто — принцип, который работает в случае с нациями также, как с отдельными людьми. И хотя прощать никогда не бывает легко, и сменяются поколения, прежде чем это происходит, но что еще может разорвать цепи, которыми людей сковало их прошлое?