Благолюбие. Том 2

Он съедал шесть унций хлеба в день, иногда прибавляя немного зелени, и выпивал небольшую кружку воды. Бог свидетель, никогда я не видел, чтобы он вытягивал ноги или сидел без дела на циновке или кровати. Всю ночь он сидел и плёл веревки из пальмовых веток, чтобы прокормиться. Вот, думаю я, какого подвига он достиг. Но от других подвижников, которые с ним были хорошо знакомы (а у него были и ученики), я узнал, что он с молодых лет придерживался такого образа жизни: никогда не ложился спать, но только во время работы или еды ненадолго закрывал глаза, так что бывало, если во время еды его слишком клонило ко сну, то кусок хлеба выпадал у него изо рта.

Однажды я стал его убеждать прилечь на циновку и немного поспать. Я горячо его упрашивал об этом, а он печально сказал:

– Если ты ангелов убедишь немного поспать, то убедишь и того, кто ревностен в ангельской жизни.

Как-то он послал меня в девятый час принести воды из колодца. Но на дне колодца я увидел змею, стремглав помчался к старцу и закричал:

– Мы погибли, авва, в колодце змея.

Он с достоинством улыбнулся, слушая меня, и, покачав головой, сказал:

– А если дьявол решит во все колодцы набросать аспидов[47] [48], змей, черепах и всяких ядовитых гадов, ты что же, совсем перестанешь пить?

Он подошёл к колодцу, набрал воды и, перекрестив, выпил её. А мне сказал:

– Где знамение Креста, там не совершит своей злобы сатана.

Г. Из Патерика

Авва Даниил рассказывал об авве Арсении: «Как-то он позвал моих отцов авву Александра и авву Зоила и, смиряя себя, сказал:

– Так как бесы со мной сражаются, и я не знаю, может быть, они похитят меня во сне, потрудитесь со мной этой ночью и понаблюдайте, чтобы я не заснул во время всенощного бдения.

Вечером они сели, один справа, а другой слева от него, и молчали. Потом эти отцы рассказали:

– Мы засыпали и просыпались, но не видели, чтобы авва Арсений дремал. А утром, Бог знает, по своей воле он это сделал, что задремал, или поистине природный сон его охватил, только он трижды зевнул и тотчас вскочил и спросил:

– Правда, что я задремал?

– Не знаем, – ответили мы».

Он же рассказывал об авве Арсении: «Он всю ночь пребывал в бдении. А когда брезжил рассвет и человеческая природа понуждала его ко сну, он говорил, обращаясь к своему сонному телу:

– Вставай, злой раб, – и немного перехватив сна, тотчас вставал».

Авва Арсений сказал: «Монаху достаточно одного часа сна, если он подвижник».

Авва Виссарион говорил: «Сорок дней и ночей я стоял, опираясь на ветки кустов, и не засыпал, чтобы победить сон».

Он же сказал: «Сорок лет я не ложился на бок, но спал только сидя или стоя». Этот старец провел весь свой век, как птицы небесные, безмятежно и вдали от мирских забот. У него не было никакого имущества на земле, даже самого незначительного, даже ни одной книги, а только плащ и то драный. Он никогда не заходил в дом, но всегда стойко проводил все время в пустынях и безлюдных местах под открытым небом, терпя холод и зной. Так он возвысился над телесными нуждами.

Когда ему случалось сходить в населенное место, то подойдя к какому-нибудь скиту, садился за воротами и плакал, будто спасшийся после кораблекрушения моряк о погибшем корабле. Когда его спрашивали, почему он плачет, он отвечал:

– Я потерял богатство, прежнюю славу и благородство. Теперь я несчастен, хотя все это у меня было.

Его приглашали войти в монастырь и принять участие в трапезе, но он отказывался. Ему приносили хлеб со словами:

– Возьми хлеб, и Бог в силе вернуть тебе все, что ты потерял.

Старец принимал хлеб с великим стенанием:

– Не знаю, смогу ли я вернуть потерянное. Но искать это по мере сил я никогда не прекращу.

И так он закончил своей путь».

18. О том, как нужно заботиться о теле и каковы правила аскетизма и воздержания

А. Из жития святого Антония

Антоний Великий, когда собирался есть или спать или удовлетворить ещё какую-нибудь телесную потребность, чувствовал стыд, потому что всегда видел перед собой только разумную часть души. Много раз, когда он садился есть вместе с монахами, то вспоминал о духовной пище и тогда просил позволения покинуть трапезу и уходил подальше от них, считая, что покраснеет от смущения, если его увидят за едой.

Ел он в одиночестве ради телесной нужды. Когда ему зачастую приходилось есть вместе с братьями, то считал это позором. Поэтому он начинал открыто говорить за трапезой душеполезные речи. Он говорил, что всякий промежуток времени нужно уделять душе, а не телу и только самую малость по необходимости отводить телу, а во всем прочем размышлять только о душе и искать её пользы. Иначе душу увлекут телесные наслаждения, и тело окажется у них в рабстве. Об этом и сказал Спаситель: «Не заботьтесь,.. что нам есть? или что пить? и не превозноситесь. Это все ищут и язычники в миру. А ваш Отец знает, что вы во всем этом нуждаетесь. Ищите же Царствия Божия, и все это приложится вам» (Ср.: Мф. 6, 32–33).