Благолюбие. Том 4

Когда после варварского нашествия Скит опустел, авва Арсений ушел вместе с другими отцами. Покидая Скит, он плакал, сгорая от тоски по безмолвию. Он знал, что перемещения и переходы с места на место – верная смерть для монахов. Ведь они рассеивают и губят все блага, обретенные безмолвием. Братья слишком часто сталкиваются с тем, с чем не следовало бы, видят ненужное и слышат неподобающее.

Другой раз авва Арсений пришел к монахам, жившим рядом с заводью, и в ней камыши покачивались от тихого дуновения ветерка. Он (прислушался) и спросил:

– Что это у вас за землетрясение такое?

Кто поистине возлюбил безмолвие, тот не выносит даже воробьиного чириканья. А мы сможем ли, сотрясаемые столькими землетрясениями, с чистым сердцем безмолвствовать в пустыне?

Однажды великий Арсений услышал, что какой-то брат идет к нему. Он стал бросать сверху камни на дорогу, чтобы не дать ему пройти. Конечно, у него вовсе не было никакой ненависти к гостю, потому что он больше других питал любовь к ближнему. Ему просто хотелось сохранить безмолвие пустынножительства, чтобы ничто не нарушало его созерцания.

А этого добиться не так-то просто. Поэтому он знал, кого нужно гнать, потому что они могут нарушить безмолвие, кого принять и наставить, а кого пустить к себе, но не заводить с ними разговоров и приучать их к молчанию, о чем сейчас и пойдет рассказ.

Один брат загорелся желанием увидеть Арсения. Он пошел в церковь и попросил монахов проводить его к святому, и те послали с ним одного брата, чтобы тот отвел его к авве. Они пришли, постучались, святой открыл им, пригласил к себе и расцеловал их. Потом они все сели и сидели в полной тишине. Ни гости, ни Арсений не проронили ни слова. Так прошло немало времени, но старец не нарушил безмолвия.

– Мне пора, – сказал проводник.

– Я с тобой – кому нужна такая беседа? – сказал брат недовольно.

И они оба вышли от аввы Арсения и направились в церковь, но по дороге брат попросил:

– Проводи меня к Моисею, который раньше был разбойником.

Авва Моисей встретил их с большой радостью и угостил. Он разговаривал с ними, не считая времени, ответил на все вопросы, и только после этого они попрощались. Проводник спросил брата:

– Как ты думаешь, кто из двух святых выше по добродетели?

– Тот, кто нас дружелюбно принял и угостил.

Когда об этом услышал великий старец, то пришел в изумление, потому что он тоже не знал, кому отдать предпочтение и стал умолять Бога открыть ему (истину). Во сне он увидел реку и две лодки. В одной сидел божественный Арсений в полном молчании и с ним был Божий Дух. В другой – авва Моисей и с ним Божьи ангелы, которые угощали его сотами с медом.

Старец понял, что Бог одарил обоих святых. Но безмолвие Арсения выше гостеприимства Моисея, потому что с ним был Божий Дух, а с Моисеем – ангелы Бога Вседержителя. Ангельское угощение означало благо гостеприимства, а благодать Святого Духа, почившая на Арсении, показывала всю высоту его безмолвия.

Старец пришел к Арсению, чтобы поговорить с ним и получить пользу, но, увидев, что авва сидит взаперти и исихаствует не осмелился постучаться в дверь и беспокоить его. Все же старец нагнулся, заглянул в щелку и увидел, что преподобный весь светится, как огонь. Конечно же, он умилился, удостоившись увидеть такую картину. Через некоторое время старец все же постучался в дверь. Арсений вышел и, увидев, что гость смотрит на него широко раскрытыми глазами, спросил:

– Ты давно здесь? Ты ничего не видел?

Старец молча покачал головой.

Еще одна удивительная черта была у Арсения – он никогда не обсуждал вопросы толкования Писания, никогда не писал об этом в письмах. Но не потому что был неспособен, этого не возможно даже представить, ибо он всегда совершенно свободно и глубоко разъяснял людям любые вопросы, а потому, что привык молчать и ничего не делать напоказ. В этом была главная причина.

В церкви, на службе Арсений старался ни на кого не смотреть и чтобы никто не замечал его. Для этого он становился позади всех, прятался где-нибудь за колонной, за углом, за выступом, никого не разглядывал, внимал себе, таким образом сосредотачивал свой ум и легко возносился к Богу.

Великий Арсений привык постоянно шептать себе: «Арсений, почему ты ушел из мира?» То есть, ради какой цели ты расстался с миром. Какова цель монашеской жизни? Во всем угождать Богу, как Бог велит, и в этом усердствовать. Так же он часто привык шептать себе: «Я часто раскаивался в своих словах, но ни разу – в своем молчании». Вот почему он избегал общения с людьми, разговаривал лишь, когда был уверен, что беседа необходима и богоугодна.

Так, например, однажды, узнав, что в Скит пришло много гостей, он сразу велел своим помощникам:

– Спросите у них, зачем они пришли.

Те узнавали, что гости идут в Фиваиду по своим делам, и авва понял, что можно не прерывать безмолвия:

– Раз они пришли не ко мне, и я им не нужен, то с ними можно не встречаться. Поэтому покормите их и проводите в добрый путь.

Б. Из Отечника