Благолюбие. Том 4

Об авве Агафоне рассказывали, что он долго и усердно строил келью вместе с учениками. И когда келья была готова, они поселились в ней и стали жить. Но на первой же неделе авва понял, что им это не полезно, и сказал ученикам:

– Собирайтесь, уходим отсюда.

Ученики весьма расстроились и сказали:

– Если ты собираешься идти прочь отсюда, то зачем мы столько трудились, строя эту келью, да еще других введем в соблазн, и о нас станут говорить: «Вот, мол, не могут усидеть на одном месте».

Увидев их малодушие, авва сказал:

– Даже если некоторые будут введены в соблазн, то остальные с уверенностью скажут: «Блаженны эти братья, ибо они перешли в другое место и всем пренебрегли ради Бога. Кто хочет оставаться, пусть остается, а я ухожу».

Тогда ученики пали ниц, покаялись и попросили позволить им пойти вместе с ним.

Про того же самого старца Агафона говорили, что он много раз переходил с одного места на другое, ничего не беря с собой, кроме кочедыка[1] в суме, которым плел рукоделия.

Об авве Геласии говорили, что он от юности вел нестяжательную и отшельническую жизнь. В это время в этой местности было много монахов, которые вели такой же образ жизни. Среди них был и некий старец, необычайно простодушный и нестяжательный. Он жил в отдельной келье до самой смерти, хотя в старости у него появились ученики. И подвиг его и учеников до самой смерти был в том, чтобы не иметь двух одежд и не думать о завтрашнем дне.

И когда случилось, что по содействию Божию авва Геласий основал киновию, ему подарили обширные поля, и он купил для нужд монастыря ослов и коров. Ибо Тот, Кто показал божественному Пахомию образ общежительного монашества, содействовал и ему во всем устроении монастыря.

Когда названный старец увидел его, то сохраняя истинную любовь к нему, сказал:

– Боюсь, авва Геласий, что твой помысел теперь будет только о полях и прочем имуществе монастыря.

– Скорее твой помысел привяжется к сшитой одежде, в которой ты работаешь, чем помысел Геласия – к имуществу монашеской общины, – ответил авва.

Некоторые старцы рассказывали об авве Георгии, анахорете, что он тридцать пять лет ходил по пустыням нагой. Говорят, что это удалось совершить и многим другим святым.

Брат спросил авву Евтропия:

– Как надлежит нам относиться к телесным нуждам?

– Траву ешь, одежду из травы носи, на траве спи, – ответил авва. – Но сердце у тебя должно быть железное, презирающее любые трудности.

Он советовал брату относиться к любому имуществу, как к сену, и, если возможно, ходить нагим и есть растительную пищу.

Тот же старец сказал: «Телесные вещи – пища страстей и помыслов. Кто их любит, тот любит препоны. Если случится тебе потерять что-то вещественное, то нужно прославлять Господа и радоваться тому, что освободился от забот».

Р. Из аввы Нила

Лицемеры, стяжатели и любители наслаждений подобны розам, которые вскоре превратятся в сено, попираемое ногами.

Нужно презирать все, что превращает человека в скотину. Если твоя жизнь скверная, то и душа у тебя, разумеется, скотская. Нужно скорбеть о том, что ты, повредив разумной части души, заслужил себе вечную муку.

Никогда не стремись ни к богатству, ни к славе, ибо это разрушает всю твою жизнь, а нам не предназначено тление. Считай тленным все и только добродетель нетленной и к ней всегда прилежи. Добродетель показывает человека Богом благодаря его любомудрому подвигу.

С. Из Отечника

Об авве Иулиане говорили, что он около семидесяти лет прожил в маленькой пещере, не держа у себя никаких вещей из мира сего, кроме власяницы, шерстяного платка и деревянной плошки.

2. Однажды братья пришли к авве Макарию в Скит, и увидели, что в его келье ничего нет, кроме кувшина с застоявшейся водой. Они говорят ему:

– Завтра мы сходим в селение, и купим тебе все, что нужно.

– Вы знаете в селении пекарню такого-то? – спросил авва.

– Да.

– И я знаю, – сказал авва и еще спросил:

– А знаете поле такого-то, где исток реки.

– Знаем, – ответили они.

Тогда старец сказал:

– Я тоже все это знаю, и если мне понадобилось бы что-нибудь, то я бы и сам сходил туда.

Пояснение Павла Благолюбивого: Видишь, какое добровольное нестяжание и добровольное терпение у старца? Хотя он мог легко добыть себе все необходимое, но не хотел этого, предпочитая удовлетворять телесные нужды протухшей водой и, вероятно, дикорастущими травами.

Как рассказывали об авве Мегефии, если он ходил где-нибудь вне кельи, и у него возникал помысел пойти куда-либо, он сразу направлялся туда и больше не возвращался к себе. Ибо у него не было никаких вещей этого мира, кроме ножа для резки лозы: он плел по три корзины каждый день.

Об авве Силуане говорили, что его ученик Захария пошел в поле без спроса и вместе с братьями переставил изгородь сада, чтобы захватить побольше земли. Старец, узнав об этом, надел овечью шкуру, вышел на улицу и сказал братьям:

– Помолитесь за меня.

Они пали к его ногам и спросили:

– Скажи, что ты задумал, отче?

– Я не войду в келью и не сниму с себя шкуру, пока вы не вернете изгородь на прежнее место.