Благородна и благочестива

— Камилла, — позвала Одетта, оторвавшись от ллея Рафаэля. Подбежала к ней, обняла и тут же отстранилась, разглядывая с искренним восхищением. — До чего же ты хороша! Изумрудные заколки — просто чудо! Причёску тоже пэра Эдна делала? Она и маменьку причесала! И как только всё успевает?

Камилла невесело усмехнулась. Скоро ллейна Одетта узнает, что бывшая камеристка успела ещё больше. Очаровать мага огня, например.

— Рафаэль завтра моей руки попросит, — жарко зашептала Одетта, доверчиво прильнув к Камилле. — У маменьки. И у… ллея Золтана. Это так здорово, правда? Мы теперь и вправду сёстры! Ну, скоро станем…

Камилла улыбнулась уже искренне и обняла белокурую ллейну Ватерлисскую в ответ. За прошедшие седмицы они и впрямь сдружились; жаль и расставаться теперь. А ведь расставание случится непременно…

Слуги запрягали лошадей, ярко горели факелы и фонари, и дорога в Фэйерхолд светилась, будто днём. Выдвигались двумя экипажами, на главную площадь доехали быстро, и угодили как раз к началу гуляний и веселья.

Камилла немного оживилась: на таких ярмарках она раньше и впрямь не бывала! Островам, с их скудными развлечениями в виде кулачных боёв да кто кого перепьёт, такое и не снилось. Чего здесь только не было! Уличные спектакли, игры, выставки рукоделий, толпы праздничного народу, украшений да камешков целые прилавки, а уж снеди и напитков! И даже изворачиваться, как прежде, не приходилось, добывая вначале денег, а уж потом спуская их на развлечения — дед выделил каждой из юных ллейн целый кошель, набитый медью и серебром.

Камилла посмеялась на спектакле, сыграла с Одеттой в камешки, выиграла в выбивании горшков, подстрелила из рогатки горлышко бутылки, и даже сплясала в общем хороводе дикий танец, из которого их с Одеттой вытащила пэра Эдна, попеняв, что светлым ллейнам эдак юбками размахивать неприлично.

Ллейна Одетта послушалась и принялась за восхищённое подбадривание принца Рафаэля, который ввязался в соревнование на скорость: кто быстрей взберётся на деревянный столб и достанет оттуда бутыль лучшего эйросского вина. К вину прилагался букетик для девицы сердца, и охотников оказалось много. На самый верх столба, впрочем, добрался лишь ллей Рафаэль, привычный к тому, чтобы лазить на мачту в любую погоду. Деревянный столб выгодно отличался от мачты хотя бы тем, что не шатался вместе с палубой, так что бывший пират справился с заданием играючи, вновь покорив нежное сердце ллейны Одетты.

Камилла оглядела деда и отца, наблюдавшего за Рафаэлем, глянула на светящуюся от счастья ллейну Одетту в обнимку с ллейной Бианкой, и выскользнула из толпы, ловко избежав бдительного взора пэры Эдны.

Пляски, веселье, снедь и огни пресытили на удивление быстро. Хотелось тишины, уединения и чёткого понимания, куда же двигаться дальше. Верно, сказывалась беспокойная кровь Эйросских ллеев, потому что достигнутая цель больше не манила, и родовой замок потерял былую привлекательность. Конечно, обретённая и собранная воедино семья радовала, вот только и отец оказался прав: она сейчас ровно как пятое колесо в телеге. Даже дед нашёл себе пару! А ей, может, и впрямь не стоило быть такой переборчивой. Приняла бы поспешное предложение наследного принца — и сейчас бы к свадьбе готовилась. Престол, опять же, впридачу. В хозяйстве сгодится. А если не Рафаэль, то и ллей Ленар, на худой конец, подошёл бы. Уж куда-нибудь такого мужа можно и спровадить, главное — замок заполучить, в безраздельное пользование. Рэдклиффский, говорят, красивый, у моря. А ллей Салават всё равно женат на королевстве, дома не появляется.

Камилла фыркнула собственным мыслям и покачала головой. Кого она дурит? Не замок ей нужен и не выгодный брак. Как там, в старой песне?

«Жаль, что так поздно порой расцветает,

Жаль, что так больно потом вспоминать…»

— Вы бы туда не ходили, светлейшая, — заволновался городской стражник, когда Камилла вывернула к соседней площади — той самой, перед храмом Отца. Храм вычистили да освятили, но новый священник ещё не приехал, так что служб в нём ещё не проводилось. — На дальних улицах ветер поднялся — чисто ураган! Дозорные передали, что видели смерч на окраине. Кажись, стороной прошёл, а всё же лучше не ходите. Я бегу ллею Тадеушу доложиться — он о таком велел сразу сообщать…

— Я осторожненько, — пообещала Камилла, разглядывая кружащие в воздухе листья да улетевшие с торговых улиц флажки и украшения.

Здесь, на отстроенной площади у храма, царил сумрак, разгоняемый лишь городскими фонарями, и тишина, нарушаемая лишь голосами и музыкой с соседних улиц. Камилла прошла к самым ступеням храма, разглядывая двери со свежей резьбой. Пару лун назад она не так сюда приходила. И выходила, кстати, не одна…

Шаги за спиной показались особенно отчётливыми: на гладком камне новой мостовой каждый звук словно в разы усиливался.

Камилла обернулась.