Благородна и благочестива

— Хозяйственные записи впечатляют, — скупо похвалила дочь Рыжего барона. — Вы, ллей Корнелиус, не только в особо крупных масштабах умеете. Всё-таки прочту какие-нибудь из ваших трактатов. До конца, в смысле, — быстро поправилась Камилла.

— В любое время, — пригласил королевский регент, запахивая на груди толстый плащ с серебряной фибулой. — Кажется, в библиотеке у ллея Тадеуша есть кое-что из моих сочинений. Однако если не найдёте нужных, приходите ко мне. Я порекомендую, с чего лучше начать, и выдам нужную книгу.

— Непременно, — согласилась Камилла. Работа на мэма Фаиля, отобравшего у неё наследие матери, научила многому. Хотя бы тому, что учиться можно даже у тех, кого всем сердцем ненавидишь. Так в своё время дочь Районы и Золтана Эйросского проглотила гордость и проработала на вороватого лавочника несколько лет, перенимая от него мудрёную торговую науку.

А вот мнения о ллее Корнелиусе она так и не составила, и это тревожило. Несомненно, присланный регент и, пожалуй, умнейший человек в королевстве знал своё дело. И на дурном его подловить не получалось. Возможно, что это она предвзята? Как же — на её наследство покусились! Второй, между прочим, раз.

— Я отправлюсь в город, на вечернюю службу, — мягко просветил её тем временем ллей Корнелиус. — В городской храм. Если понадоблюсь — найдёте меня там. Вы, ллейна Камилла, дом Отца часто навещаете?

— Последний раз — на Островах, — рассеянно отозвалась Камилла, вспоминая второго учителя, пэра Никласа. Спившийся духовник, на удивление, успел многое: и обучить грамоте дочь единственного прихожанина, и дать духовные наставления из тех, что сам ещё не забыл.

— Верно, не до того было, — понятливо кивнул ллей Корнелиус. — А я пойду. Вернусь поздно, дорогая Камилла: отужинаете без меня.

— За это не переживайте, — кивнула будущая хозяйка замка. — Мэма Софур никому не даст помереть с голоду.

— Прелестная женщина, — вдруг рассмеялся ллей Корнелиус. — Передавайте ей моё почтение.

— Обязательно, — скривилась Камилла, провожая взглядом прямую фигуру королевского регента. — Как только от кухни оторву.

Нянька и впрямь пристрастилась к отведённому ей делу: кажется, и не вылезала из складов, разнюхивая, где и что лежит. Камилла по вечерам тщательно обнюхивала мэму Софур, но вином от неё пока не разило. Небесный Отец свидетель, если примется за старое — мигом пойдёт прочь! Сил её больше нету.

Пэр Нильс, по приглашению Камиллы и на радость Софур, остался в замке гостем и собирался в родной Очаг через пару седмиц. Пэра Эдна же подошла к отведённой ей миссии со всей серьёзностью: помимо содержания гардероба единственной ллейны в замке, камеристка ллейны Бианки согласилась на должность сиделки при ллее Тадеуше. Ллей Корнелиус такому решению не обрадовался, хмурился и говорил, что жалованье ещё одному лицу в замке они платить не могут, и без того добавилось народу, но Камилла осталась непреклонна. Ещё и намекнула, что и мэму Софур неплохо бы обеспечить доходом. Королевский регент ещё больше помрачнел, но спорить не стал.

О своём решении покинуть вскорости Эйросские земли Камилла пока говорить не стала. Ни к чему будоражить ллея Корнелиуса да подкидывать ему ненужных мыслей.

* * *

Ужин, обыкновенно, они вкушали вместе с ллеем Корнелиусом, в малой столовой. Пэра Эдна по такому случаю даже переодевала недовольную Камиллу. Наследница Эйросского замка хмурилась: красота красотой, но это сколько же времени теряется!

— Ллей Корнелиус — человек, который ценит утончённость, — не согласилась с ней камеристка. — Рядом с ним даже самые изысканные ллейны почувствуют себя неуютно.

— А мне нормально, — без запала возразила Камилла, позволяя уложить растрепавшиеся за день волосы. — От того, что вы прикрутите корове седло, пэра Эдна, животина стройнее не станет.

— Во-во, — поддакнула из угла нянька: в тот день она опрокинула стаканчик вина и близко к воспитаннице не подходила, опасаясь возмездия. — Мужичок, который так себя вылизывает, точно не в порядке, дорогая Эдна! Либо не по женщинам, либо ещё какая хворь в нём водится. Взять покойного… ох ты ж мне… то есть, дорогого хозяина моего, Рыжего барона! Уж до чего светлый Золтан был собою хорош, а всё же рожу бальзамами не мастил, космы по три раза на дню не расчёсывал, и благовониями не обливался. А вот регент энтот…

— У ллея Корнелиуса есть сын, насколько мне известно, — помолчав, проронила камеристка. — Ллейна Бианка как-то упоминала. Сказала ещё, что он им совсем не занимается, и что нам это аукнется.

— Один сын — так себе доказательство, — подняла палец мудрая нянька. — Один раз с женщиной и последний мужеложец сумеет. А вот…

— Мэма Софур! — не выдержала пэра Эдна. — При ллейне Камилле!..

— А то она не знает? — поразилась Софур. — Это у вас в королевстве закон строгий да Храм Отца за приличиями зорко следит, а на Рыжих Островах нравы-то посвободнее. И в таверне любой живой товар на выбор, для ночных услаждений, и на нашей улице…

— Ну хватит, няня, — прервала Камилла. — Нам-то какое дело до чужих предпочтений?