Благородный демон

— Да, конечно, даже несколько.

— У нас мэтр Виньяль, улица Миромениль. Это старый друг моего мужа. Может быть, тот, которого вы изберете, свяжется с нашим?

— Для?

— Ну, для составления контракта.

— О, стоит ли спешить!

— Но, сударь, Соланж — я уже не говорю о себе — очень нужно отдохнуть за городом. Она уже неоднократно откладывала, может, конечно, отложить и еще раз… Но, согласитесь, лучше уладить все как можно скорее.

— Ничего не уладится, пока нет окончательного решения.

— Как!.. Неужели вы еще не решились? А мы уже полчаса рассуждаем о мелких подробностях!

— Мадам, давайте будем точнее. С самого начала я сказал вам: «Если дело сладится», «предположим, что дело сладится». По-моему, это вполне ясно.

— Так, значит, вы еще не сделали выбор?

— Я решил в принципе. Но практически пока не могу дать вам твердое обещание.

Мадам Дандилло вся как-то обмякла.

— Послушайте, сударь, я не сомневаюсь в вашей честности. Но вы подвергаете нас, Соланж и меня, такому испытанию… такому испытанию… Ведь это длится уже шесть недель! Я просто больна от всего этого! — через оболочку респектабельной дамы у нее сразу как-то проглянула натура кухарки.

— Понимаю, мадам, понимаю! — с чувством произнес Косталь, ставя на стол чашку. — Я действительно подвергаю вас крайне тягостному испытанию. Но, в конце концов, если Соланж и страдает, надо все-таки признать, что ведь она сама хотела этого. А кто невинная жертва, так это я. Ведь я ни от кого ничего не требовал. Именно вы ставите меня перед этим кошмарным выбором! И если я колеблюсь, у меня есть на то все основания. В пользуэтого брака причин ровно столько же, сколько и против.Как же тут не сомневаться? На это способен только какой-нибудь вертопрах.

— Но вы никогда не решитесь!

— Я уже сделал выбор.

— Это серьезно?

— Я говорю так со всей ответственностью.

— Значит?

— Повторяю, я решил жениться на Соланж. Но чтобы перейти к самому делу, мне нужно новое усилие, которого, прошу вас, не требуйте от меня именно сейчас, я и так вконец измотан.

— Но все-таки, считаете ли вы себя хотя бы помолвленным?

— Конечно нет! Помолвка — это уже следующий шаг. Да к тому же я вообще ничего не понимаю во всех этих ритуалах. Что, собственно, значит быть помолвленным?

— Вы даете девушке твердое обещание, дарите кольцо…

— Мы уже договорились с Соланж, что у нас не будет колец. «Кольца — это для пойманных птиц», ха, ха… Никаких колец до женитьбы. Зато при разводе я дарю кольцо. В этом есть хоть какой-то смысл. Например, что мы остаемся добрыми приятелями.

Мадам Дандилло в растерянности смотрела на Косталя. Она позвонила. «Неужели она велит выпроводить меня?» — подумал он. Нет, оказывается, нужно было всего лишь закрыть дверь в кухню, откуда шел слишком уж аппетитный запах брюссельской капусты. Ах! Все-таки надежда на жизнь все еще оставалась!

— Что я могу сказать? Значит, нужно еще подождать. И вы не можете хотя бы приблизительно назвать дату, когда…

— О, никаких дат! — воскликнул Косталь с раздражением. — Точные даты, точные часы — все это песок в механизме, от этого ломается жизнь. Однажды утром, а может быть вечером, я позвоню вам и скажу: «Мадам, теперь пора!»

— О, дайте же моей малышке хоть какой-то шанс выйти замуж по чувству, — умоляющим тоном произнесла мадам Дандилло. Она вдруг стала посматривать то налево, то вправо, нервно перебирая пальцами и жуя нижней губой, как старая лошадь. — Если через пару лет вы увидите, что она мешает вашей работе, ладно, все-таки у нее будет два года счастья.

— Я хочу дать ей не два года, а целую жизнь счастья, — энергично возразил Косталь.

— «В принципе» или «практически»? — спросила мадам Дандилло со слабой улыбкой.

— В принципе. Практически это должно еще немного повариться. Ничего не бойтесь, — сказал он, вставая. — Ваши дела идут совсем неплохо.

Страдальчески улыбаясь, она проводила его до прихожей. Ему так не терпелось уйти, что он напролом ринулся к кухонной двери, приняв ее за выход. На него обрушился, словно спущенный с поводка пес, густой аромат брюссельской капусты.

Оставшись одна, мадам Дандилло вернулась в гостиную и упала на стул. Лицо, целый час искаженное светской гримасой, опало, но сделалось от этого еще жестче и растеряннее. Она помассировала щеки, чтобы разгладить шедшие от носа морщинки.