Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра

За несколько минут до часа пополудни вошел Данросс и проследовал к лучшему столу – перед ним метрдотель, за ним несколько официантов. Шампанское уже охлаждалось в серебряном ведерке.

– У этого типа все по струнке ходят, а?

– А у вас не ходили бы? – отозвался Кросс. Обводя глазами помещение, он вдруг остановился. – Гляньте-ка, Роузмонт! Неужто он здесь случайно?

– А вы как думаете?

– А-а, вот оно что! Вон там. В дальнем углу. Винченцо Банастасио. А китаец с ним – Ви Си Энг. Вот, вероятно, за кем они следят.

– Вероятно.

– Роузмонт хитер, – сказал Кросс. – Бартлетт и на него выходил. Возможно, они приглядывают за Банастасио. – Армстронг доложил им о беседе с Бартлеттом. Наблюдение за Банастасио было усилено. – Кстати, я слышал, он нанял вертолет до Макао на понедельник.

– Нужно этот полет отменить.

– Уже сделано. Неполадки с двигателем.

– Прекрасно. Я полагаю, то, что Бартлетт сообщил о Банастасио, снимает с него часть подозрений, а?

– Возможно.

– Все же думаю, мне лучше уехать в понедельник. Да. Надо же, у секретарши Данросса было назначено свидание с клиентом. Боже милостивый, вот это красотка! – проговорил Синдерс.

Женщина следовала за метрдотелем. И для Синдерса, и для Кросса стало полной неожиданностью, когда она остановилась у столика тайбаня, улыбнулась и, поклонившись, села.

– Боже мой! Фрау Грессерхофф – китаянка? – ахнул Синдерс.

Кросс сосредоточенно следил за губами Рико и Данросса.

– Китаянки так не кланяются. Она японка.

– Она-то здесь, черт побери, при чем?

– Возможно, он ждет кого-то еще. Воз… О боже!

– Что такое?

– Они разговаривают не по-английски. Должно быть, японский.

– Данросс умеет говорить, как япошки?

Кросс посмотрел на Синдерса:

– Да, он говорит по-японски. А также по-немецки, по-французски, на трех диалектах китайского и довольно прилично по-итальянски.

Синдерс ответил пристальным взглядом:

– Не стоит глядеть на меня с таким осуждением, Роджер. Я потерял сына на «Принце Уэльском»[133], мой брат умер от голода на Бирманской дороге, так что не надо этого дешевого лицемерия. Тем не менее я считаю, что она красотка.

– Что ж, в известном смысле это проявление терпимости, – пробормотал Кросс, снова перенеся внимание на Данросса и девушку.

– Вы воевали в Европе, а?

– Моя война, Эдвард, не кончится никогда. – Кросс улыбнулся: ему понравилось, как прозвучала эта фраза. – Вторая мировая – уже древняя история. Я сочувствую вашим утратам, но теперь Япония не враг, она наш союзник, единственный настоящий союзник в Азии.

Они прождали целых полчаса. По губам Кроссу так ничего прочитать и не удалось.

– Должно быть, она и есть Грессерхофф, – сделал вывод Синдерс.

Кросс кивнул.

– Тогда пойдем? За рыбой и жареной картошкой? Нет смысла ждать.

Они вышли. Агенты Эс-ай – англичанин и китаец – остались и терпеливо ждали. Подслушать разговор они не могли и просто сидели, завидуя Данроссу, как и многие другие в этом зале. Из-за того, что он тайбань, и из-за того, что он с Рико.

– Gehen Sie? (Вы едете?) – спросила она по-немецки.

– В Японию, Рико-сан? О да, – ответил он на том же языке, – через две недели. Мы принимаем новый супербалкер у «Тода шиппинг». Вы говорили вчера с Хиро Тодой?

– Да-да, имела честь. Фамилия Тода широко известна в Японии. До Реставрации[134] и упразднения самурайского сословия моя семья состояла в услужении у Тоды.

– Ваша семья принадлежала к самураям?

– Да, но незнатного рода. Я… я не упоминала о моей семье. Это дела давно минувших дней. Не хотелось бы, чтобы он знал об этом.

– Как угодно, – пожал плечами Данросс, хотя его любопытство было задето. – Хиро Тода – человек интересный, – добавил он, чтобы разговорить ее.

– Тода-сама[135] – очень мудрый человек, очень сильный, очень известный. – Официант принес салат, и, когда он ушел, Рико заметила: – «Струанз» тоже хорошо знают в Японии.

– Да будет вам!

– О да. Мы помним про принца Ёси.

– А-а. Я не думал, что вы знаете.

В 1854 году, когда Перри[136] вынудил сёгуна Ёсимицу Торанагу открыть Японию для торговли, «Карга» отправилась из Гонконга на север, а следом за ней – ее отец и враг Тайлер Брок. Благодаря ей «Струанз» первыми купили в Японии землю для фактории и первыми после долгого перерыва открыли там торговлю. В течение многих лет она неоднократно приезжала в Японию и сделала ее краеугольным камнем политики «Струанз».

В те первые годы она познакомилась с молодым принцем Ёси, состоявшим в родстве с императором и сёгуном, без разрешения которого в Японии нельзя было сделать ничего. По ее предложению и с ее помощью принц отправился на одном из клиперов «Струанз» в Англию, чтобы познакомиться с Британской империей. Вернулся он через несколько лет на другом судне «Струанз», и в том самом году некоторые феодалы-даймё, которым было ненавистно вторжение иностранцев, восстали против сёгуна, чья семья – Торанага – безраздельно правила Японией в течение двух с половиной столетий начиная с великого полководца Ёси Торанаги. Восстание даймё завершилось успехом, власть вернули императору, но в стране царила междоусобица.