Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра

Завтра тайбань даст согласие открыть трюмы своих кораблей для моих грузов – тайно, конечно. Он предоставит в мое пользование некоторые из счетов Благородного Дома, чтобы я мог растворить свои денежки в его финансовых потоках – тайно, конечно, хотя к большой выгоде для него. Он согласится, опять же втайне, профинансировать вместе со мной строительство большой фармацевтической фабрики, которая, о-хо, по уверениям Прибыльного Чоя, послужит прекрасной законной защитой для меня и моей семьи, отведя от нас подозрения в связях с наркобизнесом, и никто уже никогда нас не поймает. И последнее, тайбань переговорит с этим получеловеком Ландо Матой и предложит меня и мой предполагаемый синдикат в качестве замены существующему в Макао золотому и игорному синдикату Прижимистого Дуна и семьи Цзинь, и он, тайбань, даст обещание участвовать в нем».

Душа Четырехпалого замирала от восторга.

«Тайбаню придется согласиться на все. На все. И сделать все это в его власти».

– Прошу, ваш бренди.

Четырехпалый У принял бренди из рук ама и стал мечтательно попивать его с огромным наслаждением.

«О боги, прошу вас всех засвидетельствовать: семьдесят шесть лет я, Четырехпалый У, Глава Рожденных в Море У, жил по полной, и если вы, боги, возьмете дух мой во время „тучек и дождя“, я буду петь вам хвалу на небесах – если они есть – во веки вечные. А если нет…»

Старик пожал плечами и, расплывшись в улыбке, пошевелил пальцами ног. Зевнув, он закрыл глаза: ему было тепло, уютно, и он блаженствовал. Боги есть боги, они могут заснуть и наделать ошибок, но Маленькая Шлюшка заработает сегодня вечером свое кольцо с бриллиантом, и это так же верно, как то, что великие штормы придут и в этом году, и в будущем. «Только вот с какой стороны?» – задался он вопросом, засыпая.

Такси остановилось у вестибюля внизу. Из него, качаясь, как пьяный, выбрался Суслев. Он расплатился, потом, чуть пошатываясь, перешагнул через сточную канаву, в которой несся поток дождевой воды, и вошел в вестибюль.

У лифта собралась целая толпа людей, которые переговаривались между собой. Среди них он узнал Кейси и Жака де Вилля. Покачиваясь из стороны в сторону и рыгая, он спустился по лестнице на нижний уровень, пересек гараж и забарабанил в дверь Клинкера.

– Привет, дружище, – открыл дверь Клинкер.

– Старина! – Суслев заключил его в медвежьи объятия.

– Водка есть! Пиво есть. Мэйбл, поприветствуй капитана! – Сонный старый бульдог лишь открыл один глаз, пошамкал и громко испустил ветры. Клинкер со вздохом закрыл дверь. – Бедная старушка Мэйбл! Вот уж, господи прости, не делала бы ты этого, ведь вся квартира провоняет! Держи. – Он подал Суслеву полный стакан воды и подмигнул. – Твоя любимая, старик. Шестидесятиградусная.

Суслев подмигнул в ответ и, шумно глотая, выпил воду.

– Спасибо, старый кореш. Еще один такой, и я счастливый уйду в море из этого капиталистического рая!

– Еще один такой, – хохотнул Клинкер, поддерживая игру, – и ты поползешь из гонконгской гавани на карачках! – Он снова наполнил стакан. – Надолго сегодня?

– Я просто обязан немного выпить с тобой напоследок, а? Главное, убраться от тебя не позднее девяти. Выпьем! – заревел он с притворным добродушием. – Ну-ка, вруби какую-нибудь музычку, а?

Клинкер с удовольствием включил магнитофон на полную громкость. По комнате разлилась грустная русская песня.

– Спасибо, Эрни, – прошептал Суслев, прижав губы вплотную к уху Клинкера. – Вернусь вовремя.

– Хорошо. – Клинкер подмигнул русскому, по-прежнему считая, что у того назначено свидание с замужней женщиной, живущей в Синклер-тауэрс. – Кто она, а? – Раньше он никогда не интересовался.

– Держи язык за зубами, не будешь месить грязь сапогами, – широко улыбнувшись, прошептал Суслев. – Муж ее – большая «шишка», капиталист паршивый, да еще из отцов-законодателей!

– Потрясающе! – просиял Клинкер. – И за меня разок, ладно?

Суслев спустился в люк и нашел фонарик. Из трещин в бетонном потолке тоннеля капала вода, и было их больше прежнего. То и дело попадались обрушившиеся сверху кучки мусора, идти было трудно и скользко. Русский нервничал: ему совсем не нравилось это замкнутое пространство, не радовала и необходимость идти на встречу с Кроссом. Хотелось быть подальше отсюда, в полной безопасности, на своем судне, чтобы иметь абсолютное алиби на то время, когда Данросса будут накачивать наркотиками и похищать. Но Кросс был непреклонен: «Черт возьми, Грегор, тебе необходимо быть там! Я должен встретиться с тобой лично. Не идти же мне на „Иванов“? Это абсолютно безопасно, гарантирую!»

«Гарантирую… – снова задумался разозленный Суслев. – Как может кто-то что-то гарантировать?»