Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 2. Рискованная игра

– В большинстве случаев – да, – не моргнув глазом сказала она. – Тун тянь юй мин – «Слушайся небес и следуй судьбе». Особенно когда тебе нечего есть. – Она пожала плечами. – В этом нет ничего постыдного, Линк, никакой потери лица. Во всяком случае, в Азии.

– Откуда ты столько знаешь о Струанах, Куперах, всех этих наложницах и прочем?

– Так ведь город небольшой, и мы все любим тайны. На самом деле никаких тайн в Гонконге нет. Среди своих – если это действительно свои – все знают всё обо всех. Ну почти всё. Как я уже говорила, у нас здесь очень глубокие корни. И не забывай, что Чэни, Юани и Суны – евразийцы. Я уже говорила, что евразийцы женятся на евразийцах, поэтому мы должны знать, от кого произошли. Англичане или китайцы не склонны сочетаться с нами брачными узами, они видят в нас лишь любовниц или любовников. – Она потихоньку пила вино, и он был восхищен тонкостью и грацией ее движений. – В китайских семьях есть традиция записывать свою генеалогию в деревенских книгах. Это единственное законное свидетельство, по которому можно проследить преемственность: никаких метрик у них никогда не водилось. – Она улыбнулась. – Возвращаясь к твоему вопросу. И Иэн Данросс, и Квиллан будут рады воспользоваться твоими деньгами и твоим положением на рынке Штатов. И ты получишь прибыль с любым из них – если тебя устроит роль молчаливого партнера.

Бартлетт задумчиво перевел взгляд на вид за окном.

Она терпеливо ждала, позволяя ему поразмышлять и оставаясь неподвижной. «Как я рада, что Квиллан такой хороший учитель и такой умный человек, – думала она. – И такой мудрый. Он опять оказался прав».

Сегодня утром она позвонила Горнту, вся в слезах, на его личный номер, чтобы рассказать о случившемся.

– О, Квиллан, думаю, я все испортила…

– Что говорила ты и что сказал он?

Она выложила все как было, и он ее успокоил:

– Я считаю, Орланда, переживать не стоит. Он вернется. Если не сегодня вечером, то завтра.

– Ох, ты уверен? – пролепетала она, исполненная благодарности.

– Да. А теперь вытри слезы и послушай меня. – И он растолковал, что нужно делать, как одеться, и посоветовал прежде всего быть женщиной.

«Ах, до чего здорово, что я женщина», – подумала она, с грустью вспоминая прежние времена, когда они были счастливы вместе, она и Квиллан: ей девятнадцать, она его любовница уже два года и больше не смущается и не боится – ни постели, ни его, ни самой себя. Они иногда выходили на его яхте в полуночный круиз – только Квиллан и она, – и он наставлял ее.

– Ты женщина и гонконгский янь. Поэтому, если хочешь жить хорошо, иметь красивые вещи, если хочешь, чтобы тобой дорожили, если хочешь любви, постели и безопасности в этом мире, будь женщиной.

– А как это, милый?

– Думай лишь о том, как удовлетворить меня и сделать мне приятно. Разожги во мне страсть, когда я жажду страсти, дай покой, когда я нуждаюсь в покое, подари уединение, когда я стремлюсь уединиться, и постоянно неси счастье, не посягая на мою свободу. Готовь как гурме, разбирайся в хороших винах, всегда держи язык за зубами, защищай мою репутацию и никогда не изводи придирками.

– Но, Квиллан, у тебя получается игра в одни ворота.

– Да. Конечно. Но за это я буду с такой же страстью выполнять свою часть обязательств. Я жду от тебя именно этого, на меньшее я не согласен. Ты хотела быть моей любовницей. Я выставил тебе эти условия до того, как мы начали, и ты согласилась.

– Я знаю, что согласилась, и мне нравится быть твоей любовницей, но… но иногда я беспокоюсь за будущее.

– Ах, моя крошка, тебе не о чем беспокоиться. Ты же знаешь, наши правила игры установлены заранее. Мы каждый год будем возобновлять договоренность при условии, что ты этого хочешь, пока тебе не исполнится двадцать четыре. Тогда, если ты захочешь оставить меня, я предоставлю тебе квартиру, достаточно денег для удовлетворения умеренных потребностей и приличное приданое для подходящего мужа. Мы пришли к согласию, и твои родители не возражали…

– Да, они не возражали.

Орланда вспомнила, с какой радостью мать с отцом согласились на эту связь. Они сами предложили ей сойтись с Горнтом, когда она вернулась домой, окончив учебу в Америке. Сообщили, что Квиллан спрашивал у них разрешения обратиться к ней с таким предложением, признавшись, что влюблен в нее.

– Он хороший человек, – сказал тогда отец. – И он обещал позаботиться о тебе, если ты согласишься. Выбирать тебе, Орланда. Мы со своей стороны рекомендовали бы согласиться.

– Но, отец, мне только в следующем месяце будет восемнадцать. И, кроме того, я хочу вернуться в Штаты. Я уверена, что смогу получить «грин кард» и остаться там.

– Да, ты можешь вернуться, доченька, – вступила в разговор ее мать, – но ты будешь бедной. Мы ничего не можем дать тебе, ничем не можем помочь. Какая у тебя будет работа? Кто будет обеспечивать тебя? А здесь через некоторое время у тебя появится какой-то доход, какая-то собственность, средства к существованию.

– Но ему столько лет. Он…