Благородный спорт

-- Те, стало быть, подохли! - загрохотал кто-то.

-- Лошади же, я тебе скажу! Господи! Львы! - восторгался картуз, только что пришедший с плаца.

-- Петя, ты хоть один билетик на Ободьева! - упрашивала молоденькая дама брюнета в цилиндре.

-- Отстань! - оттолкнул он её локтём, отсчитывая деньги.

-- Будет дело! - радовался отставной чиновник, вытирая вспотевшее в душной зале лицо.

-- Братцы, и кто же у меня три рубля упёр?! - заорал кто-то.

-- Тише! - крикнул городовой.

И весь этот шум покрывали собой стук штамповальной машинки и голоса выдающих билеты.

-- Один второй, три третьих! - раздавалось из будки.

"Стук, стук, стук, стук!" -- слышались сухие удары машинки, и опять из будки кричали:

-- Два третьих, один четвёртый!..

-- Да идёмте же! - молила Женя, дрожа от волнения, но Пролётов уныло пожал плечами.

-- Не пробраться нам с вами!

Публика действительно столпилась у дверей и заслонила выход. Пройти было невозможно.

Женя чуть не заплакала, но тут же улыбнулась и успокоилась, когда Пролётов сказал:

-- И чего смотреть! Ведь они выйдут в круг. Всё равно!..

-- Ну, пусть по-вашему! - сказала Женя.

Они легко прошли в толпе и вернулись в амфитеатр.

По открытой площадке, выходившей на беговой круг, ходило несколько человек, горячо разговаривая и жестикулируя. Вверху, на скамейках, сидели две барыни, постукивая от холода ногами. Из залы позади мест неслись голоса, смешанный гул и стук машинки.

Женя с Пролётовым подошли к барьеру против столба, от которого начнётся бег, и стали ждать.

Мало-помалу стала собираться публика.

Зрители входили в амфитеатр друг за другом с довольными лицами. Каждый рассчитывал выигрыш.

-- Только, пожалуй, грошовая выдача будет! - говорил молодой кадет студенту, подходя к барьеру.

-- Как знать! - пожал тот плечами.

-- Помилуй! Все или на Голышева, или на Горланова...

-- Теперь так скажу: если Ободьев возьмёт - разбогатею вдруг! - с хохотом сказал рыжий купец, подходя к кучке купцов в широких шубах.

-- Ты уж тогда нам одолжи по сотняге, а то прогорим! - встретили его смехом...

-- А много взял?

-- На 60 рублей.

-- Ты на кого взял, Коля? - спросила Женя, увидев подходящего брата.

-- Для себя - на Голышева, ему - на Горланова! - кивнул он на Пролётова и протянул ему два билета: -- получить с тебя 20 руб.?

-- Получи! - весело ответил Пролётов, вынимая деньги: -- много берут?

-- Поровну, -- пожал он плечами: -- что-то вдруг на Вахромеева брать стали!

-- Ерунда! - усмехнулся Пролётов.

Звякнул звонок. Все вздрогнули. Женя потянула Пролётова за руку.

-- Сейчас начнётся!..

Публика хлынула к барьеру, и в один момент у него образовалась сплошная стена взволнованных зрителей.

-- Господи, как сдавили! - прошептала Женя: -- которые пойдут? - спросила она увидев, что мужик влез на столб и поставил бегущих в первом заезде троек, так как на беговом круге враз идти могут только две тройки.

Пролётов справился с афишею.

-- Ну, это не наши! 2 и 4; Ободьев и Вахрамеев, -- сказал он.

-- Ишь ты, нарочно подобрали! - крикнул кто-то.

Ударил второй звонок. Публика встрепенулась. Подле амфитеатра распахнулись настежь ворота и, тихо перезванивая, друг за другом выехали две разряженных тройки.

-- Ободьев, не робей!

-- Выручи, Вахрамеюшка! - раздались возгласы.

Ямщики выглянули на толпу, поправили свои поярковые шляпы с павлиньим пером и забрали в руки вожжи.

Тройки были одна лучше другой. Украшенные модными бляхами, горящими на солнце, увешанные бубенцами со звонким колокольчиком под дугою коренного, они со звоном помчались каждая к своему месту. Коренники грузно бежали, глухо стуча тяжёлыми копытами, пристяжные извивались кольцом и вскидывали ногами. Тройки подъехали, каждая к своей мете, и стали.

Женя смотрела через головы ближайших лошадей и видела по прямой линии головы лошадей от другой тройки.

В сани быстро вошли по два человека с кнутами в руках и стали за спинами ямщиков, которые оправлялись и подбирали вожжи.

На миг всё замерло.

Пролётов торопливо вынул часы и прошептал:

-- Крикните, когда начнут.

Звонок ударил.

-- Раз! - крикнула Женя и вся обратилась в зрение.

Публика загудела и смолкла. Кони вдруг рванулись и помчались бешеным галопом, взрывая снег.

Стоявшие позади кучера-конюхи беспрерывно били пристяжных кнутами, и те, казалось, хотели вырваться из постромок.

-- Ободьев, торопись!.. Вахромей, выручай!.. беи их! Бей! - раздавались возгласы и, казалось, ещё увеличивали энергию почти взбесившихся лошадей.

Они обскакали два круга и остановились взмыленные, дрожащие...

Кучера бросили вожжи...

-- Не годится! - насмешливо сказал кадет.

-- Что у тебя, во сколько? - торопливо прошептал брат Жени, наклоняясь к Пролётову.

Тот поднял улыбающееся лицо.

-- Шесть, двенадцать! я говорил!..

-- Ах, как это интересно! - воскликнула Женя.

-- Подожди, вот сейчас будет! - сказал брат.

-- Во сколько пришли? - подбежал к Пролётову студент.

-- Шесть, двенадцать!..

-- Ах, грустно воскликнул студент: -- опять проиграл. Те ведь скорее придут? а? скорее?..

Его лицо побледнело, он смотрел на Пролётова, и ему хотелось, чтобы Пролётов успокоил его, но тот сказал:

-- Понятно, они в пять тридцать придут...