Благородный защитник

— Папа, почему бы нам всем вместе не отправиться в главный зал? — обратился Юдард к отцу. — Элис как раз накрывает вам завтрак.

— И оставить их наедине?

— Им необходимо остаться наедине, побыть вдали от посторонних глаз. Нельзя же в самом деле таким образом вести серьезный разговор.

— Может, я не хочу вести серьезных разговоров. Может, я хочу просто отдать парочку приказов, а заодно и произнести несколько угроз, от которых кровь стынет в жилах — чтобы уж меня наверняка послушались.

— А вот я хочу поговорить с тобой, — процедил Юдард сквозь зубы. — Прямо сейчас. Прошу тебя, папа.

Сэр Эльрик вздохнул:

— Хорошо. Но сначала попроси парнишку убрать нож от моего зада.

— Каллум! — в один голос крикнули Кирсти и Юдард.

Каллум закатил глаза и вложил нож в ножны.

— «Спасибо тебе, Каллум, что побеспокоился обо мне и пытался защитить мою шкуру от тех, кто крадучись проник в мою спальню с намерением отрезать от моей шкуры куски, которых бы мне потом сильно не хватало», — пробурчал себе под нос мальчик.

Пейтон широко улыбнулся ему:

— Спасибо тебе, Каллум. Мне бы и правда плоховато пришлось без отрезанных кусков.

— Может, тебе еще придется расстаться с ними, если ты сию секунду не прекратишь ухмыляться, — проворчал Эльрик и посмотрел на Каллума. — Есть хочешь, мальчик?

— Да, — ответил Каллум. — Я всегда хочу есть.

— А тебе известно, что нельзя убить человека, тыча ему в зад ножом?

— Да, Йен объяснил мне. Сказал, что это только разозлит противника. И показал мне, куда лучше всего бить ножом, только я подумал, что не стоит так вот сразу вырезать печень у одного из родичей миледи.

— Очень здравое рассуждение, мальчик, — заметил Эльрик. Его сыновья уже вышли из комнаты, и он последовал за ними вместе с Каллумом, который не отставал от него ни на шаг.

Кирсти только глазами заморгала, когда дверь за многочисленными посетителями закрылась и она осталась наедине с Пейтоном. Она всегда считала, что было бы очень мило, если бы Пейтон и Каллум познакомились с ее родичами, но никогда и вообразить не могла, что встреча произойдет при подобных обстоятельствах. Но как будут развиваться события дальше? Отец наверняка потребует, чтобы они поженились. Пейтон сочтет долгом чести жениться на ней. В такой ситуации ей трудно будет сопротивляться. К тому же это соответствовало желанию ее глупого сердца.

— Пейтон, — начала она, но возлюбленный ее уже выбрался из постели и скрылся в маленькой смежной комнатке, где находились лохань для мытья, ночной горшок и почти вся их одежда. — Пейтон! — позвала она.

— Сейчас не время для разговоров, любимая, — отозвался он. — Не думаю, что твой отец оставит нас в покое надолго.

— Я могу разговаривать и одеваться одновременно, — проворчала она, вылезая из постели и натягивая рубашку.

Она направилась в маленькую комнату, но дверь оказалась закрытой. Пейтон хоть и не страдал от избытка стыдливости, но для некоторых дел ему требовалось уединение. Кирсти вздохнула и села на кровать, ожидая, пока он выйдет. Он появился спустя несколько минут, на ходу зашнуровывая дублет, поцеловал ее в щеку и ушел. Она уставилась на дверь. Здравый смысл подсказывал, что Пейтон просто сбежал от нее, но она не могла понять почему. И тут же догадалась, что мужчины сейчас начнут обсуждать ее будущее, и стала торопливо одеваться.

Пейтон же, едва выйдя из комнаты, с облегчением вздохнул. К счастью, Кирсти не последовала за ним. По пути в главный зал он сыпал проклятиями. Все его хитроумные замыслы полностью провалились. Он с нетерпением ждал, когда их раны затянутся, намереваясь сделать предложение Кирсти в романтической обстановке, устроив все так, чтобы, если она и заколеблется принять его предложение, можно было бы соблазнить ее и уговорить сказать «да». Теперь, когда ее большая, хорошо вооруженная семейка застала их в постели, можно было не сомневаться, что она выйдет за него замуж, но это лишило его возможности ухаживать за ней, добиваться ее согласия, рассеять страхи, которые, возможно, терзали ее.

У входа в главный зал Пейтон остановился и набрал в легкие воздуха, чтобы приготовиться к неприятному разговору, прежде чем войти внутрь. Девять высоких темноволосых Кинлохов уставились на него, и Пейтон с трудом подавил желание бежать отсюда без оглядки. Гордо выпрямившись, он преследовал к главному концу стола, жестом пригласив всех садиться. На какое-то время воцарилось молчание, все были заняты едой к напитками.

— Юдард мне сообщил, что ты высказал ему свое намерение жениться на моей девочке, как только он явился сюда, — начал сэр Эльрик, намазывая мед на толстый ломоть хлеба. — Только поэтому он не стал тебя кастрировать.

— Да, я так и сказал, — признал Пейтон. — И собирался предложить вашей дочери руку и сердце в ближайшие дни.

— А почему не сделал этого раньше, времени не нашлось?

— Тогда она еще не стала вдовой, — объяснил ему Пейтон. — Теперь же это препятствие устранено.

— Прими мою благодарность за то, что убил выродка.