Благородство поражения. Трагический герой в японской истории

Когда вводится персонаж Ёродзу, сражение уже проиграно; с самого начала он поставлен в положение побежденного, и единственный вопрос состоит в том, как он поведет себя в поражении. Поражение это не было результатом случайности или неблагоприятной судьбы. Дело, которое поддерживал Ёродзу, было обречено, и не только потому, что соотношение сил сложилось неравным, но оттого что Сога и их императорские союзники представляли силы, которые неизбежно должны были победить. Знаменательно, что Ёродзу, первый из исторически достоверных героев, потерпевших поражение, должен был сражаться за клан консерваторов, представляющий древнейшую изо всех японских религиозную и социальную традицию, против более предприимчивой, смотрящей вперед группы, целью которой было изменение status quo путем введения новых форм, заимствованных из-за рубежа. Японские проигравшие герои не обязательно стояли на «консервативной» или «реакционной» стороне. Осио Хэйхатиро и мученики в Симабара, к примеру, сражались против официальных сил для того, чтобы улучшить невыносимые социальные условия. В большинстве случаев, однако, они не шли в ногу со временем, стремясь, скорее, чаще идентифицировать себя по лояльности, мыслям и образу жизни с традиционными японскими идеалами и образцами, нежели чем с новациями и внешними влияниями. Отнюдь не случайно Ёродзу довелось сражаться за клан, имевший древние связи с синтоистским церемониалом и отчаянно сопротивлявшийся введению иноземной религии.

В качестве несгибаемого сторонника японской традиции, герой почти автоматически становился в позицию охранителя идеи императорской власти. Среди наиболее ярких из всех японских героев выделяются те, кто поддерживал императора в XIV веке против войск сёгуна с их подавляющим превосходством. В этом смысле может показаться странным, что Ёродзу сражался против стороны, представлявшей императорский двор, включавшей Умаядо (Сётоку Тайси) и большинство других принцев. Благодаря своей «брачной политике», Сога привлекли на свою сторону почти всю императорскую фамилию, поэтому Мононобэ после смерти принца Анахобэ не располагали поддержкой даже одного достаточно важного лица. И все же, в конфликте Мононобэ с Сога, как и во многих последующих столкновениях в японской истории, оказывается, что обе стороны считают себя роялистами. Мория и его последователи, без сомнения, верили, что защищают древнее Синто, национальные традиции императорской семьи от коррумпирующих буддийских инноваций Сога. Во время вооруженного столкновения не было правящего императора, который мог бы узаконить какую-либо из сторон, и лишь результат схватки мог высветить, кто является восставшим, а кто — роялистом.[74] Говоря словами старой японской пословицы, «победители становятся императорской армией; побежденные — бунтовщиками». Такая достаточно гибкая концепция лояльности объясняет последнюю горькую жалобу Ёродзу, где он представляет себя «щитом императора» (оокими-но митатэ).[75] Герой мог и не иметь в виду какого-либо определенного императора. Своими последними словами (вернее, словами, которые ему приписываются составителями хроники), он подтверждал свою лояльность не некоему конкретному императору, но древней японской традиции, представленной императорской фамилией; тот факт, что ему пришлось сражаться с самыми выдающимися членами этой семьи, не играл никакой роли. Проиграв последнюю битву, Мононобэ и все те, кто их поддерживал, автоматически стали «бунтовщиками», как, безусловно, произошло бы и с Сога, окажись они побежденными. Все же Ёродзу, наиболее впечатляющий приверженец дела Мононобэ, изображен роялистом по духу, как и Сайго Такамори, тринадцать веков спустя сражавшийся против императорской армии и, несмотря на это, считающийся героем-роялистом. Такая экзистенциальная лояльность была немедленно признана самим двором, когда Ёродзу (и его собаке) было дозволено быть похороненным в гробнице, — подобная привилегия вряд ли была бы дарована обычному бунтовщику.

Глава 3 «Меланхолический принц»