Благородство поражения. Трагический герой в японской истории

Главное действующее лицо, Ониси Такадзиро, сделал себе имя в самом начале военных действий, когда он сотрудничал со знаменитым адмиралом Ямамото в планировании нападения на Пёрл-харбор. На императорском флоте он и Ямамото были самыми активными сторонниками авиационной тактики как ключа к японской стратегии в Тихом океане, и они работали в тесном сотрудничестве вплоть до внезапной смерти Ямамото в 1943 году.[754] Сам Ониси летал на всех-типах воздушных аппаратов; на первом, удачном этапе войны он осуществлял личное, командование в качестве начальника штаба сил наземного базирования воздушными операциями в районе Филиппин и морским сражением у Малайского архипелага. Когда в 1944 году ситуация для Японии стала критической, он был назначен на главную должность в департамент авиации Министерства боеприпасов, и вскоре осознал безнадежную отсталость своей страны в производстве летательных аппаратов по сравнению с неограниченными возможностями противника. Подобно Ямамото, он обладал изощренным и находчивым умом и без сомнения именно в то время стал искать новую форму авиационной стратегии, которая могла бы возместить колоссальную разницу в ресурсах Японии и США.

Относительно центральной роли, которую играл в конце войны вице-адмирал Ониси, известно чрезвычайно мало. На немногих опубликованных фотографиях изображен крупный, с добрым выражением лица мужчина, с чертам округленными и несколько отекшими. Он, безусловно, не походит на непроницаемых, мрачного вида японских офицеров, глядящих на нас с большинства фотографий того времени. На императорском флоте это была противоречивая фигура с репутацией «одиночки», как и у адмирала Ямамото. Небогатый политик, грубоватый, прямолинейный, бескомпромиссный, он был наделен той простосердечной искренностью, которая столь часто характеризовала героев-нонконформистов японской истории. Подобно Сайго Такамори и более ранним представителям традиции, он подчеркивал важность решительных действий в противовес говорильне, превосходство силы духа над умопостроениями.[755] Опять-таки, подобно Сайго, он был известен, как мастер каллиграфии; он был умелым (хотя и не особенно одаренным) сочинителем трехстиший хайку.

За мягкой внешностью Ониси скрывалась жесткость человека, много требовавшего от других, но еще больше — от себя. Он был отмечен за свою кипучую энергию и храбрость, граничившую с безрассудством: вице-адмирал Ониси был первым в Японии военным, прыгнувшим с парашютом; часто во время войны он подвергал себя реальной опасности. Практически во всех отношениях он был идеальным лидером для организации стратегии камикадзе.

Хотя Ониси и был признан первым офицером в морской авиации, в коридорах власти он был далеко не столь популярен. Из-за его резкого, даже несколько нетактичного поведения, многие считали его агрессивным, грубым, даже опасным, — типичный выступающий гвоздь, требующий крепкого удара по шляпке.[756]

Однако, среди своих людей, особенно молодых пилотов, его, похоже, любили, а он поддерживал такое к себе отношение, утверждая их в качестве «сокровища нации», объявив своим красивым каллиграфическим стилем, что «Чистота юности возвестит приход Божественного Ветра».[757]

Это были молодые люди, чьи намеренные и систематические самопожертвования он предложил на совещании 19 октября. Адмирал устал и плохо себя чувствовал, когда добрался до штаба командования в Мабалакате; необычность совещания, вероятно, только добавила напряжения. Обращаясь к собравшимся офицерам он стал вновь перечислять слишком известные факты о недостатках материальных ресурсов в Японии.[758] Поставив кажущуюся неразрешимой проблему, он предложил идею, формировавшуюся в его сознании в последние месяцы: «По моему мнению, есть лишь один способ стать уверенными, что наши недостаточные силы будут эффективными в максимальной степени. Это — образовать боевые подразделения из истребителей „Зеро“, оснащенных 250-килограммовыми бомбами, каждый из которых должен врезаться во вражеский авианосец… Что вы об этом думаете?»