Благородство в генеральском мундире

В 1776 году императрица Екатерина II учредила Приказ общественного призрения, который ведал больницами, аптеками, богадельнями, сиротскими, работными и смирительными домами, народными школами. Тверской Приказ общественного призрения, как и в других губерниях, состоял из заседателей от сословных учреждений под председательством губернатора.

Учреждения для призрения должны были обеспечиваться в значительной мере за счет местного населения, и в столь слабо развитом, в урбанистическом плане, населенном пункте, как Весьегонск, средств для этого не было, поэтому население всячески старалось облегчить себе способы адаптации к проводимой Екатериной Великой политике. Один из приемов адаптации состоял в экономии средств на дела призрения и благоустройство города.

Весьегонские выборные органы самоуправления не спешили и с организацией помощи брошенным детям, об этом свидетельствует подлинное «предложение» Тверского наместника Т. И. Тутолмина в деле об открытии богаделен в делопроизводстве Весьегонского городничего. Тутолмин отмечал, что смертность малолетних «несчастнорожденных» детей очень велика, обвинял попечителей приютов, избираемых городскими обществами, в недобросовестности, в фальсификации представляемых сведений и заявлял, что за справками о таких детях он будет обращаться к городничим Старицы, Зубцова, Кашина, Весьегонска[46].

Специфика, традиции города, уровень образованности членов магистратов обусловили и некоторые особенности во взаимоотношениях городов с вышестоящими инстанциями и должностными лицами. Так, недостаток у служащих магистратов новоучрежденных городов правовых знаний и опыта в решении судебных дел приводил к чрезвычайной медлительности судопроизводства. К этому прибавлялось нежелание служащих магистрата брать на себя ответственность по принятию решений в отношении людей, с которыми они состояли либо в родственных связях, либо в партнерских деловых отношениях. Видимо, только совокупностью этих причин можно объяснить то обстоятельство, что правитель тверского наместничества Т. И. Тутолмин даже в 1782 г., т. е. через семь лет после начала реформы, во время своего визита в Зубцов накладывал резолюцию едва ли не на каждое из ведущихся в магистрате дел, в то время как они не представляли особой сложности в правовом отношении[47].

В середине 80-х годов XVIII столетия судебные полномочия наместника явно сузились. «В значительной мере это объясняется тем, что период становления местных судебных учреждений был завершен, объем дел, требовавших рассмотрения, сократился, а объем правовых знаний у местного чиновничества возрос, - пишет историк Н. В. Середа. - Но вне всяких сомнений, этот поворот был отчасти и следствием решения вопроса о том, что губернатор стоит во главе губернии, а наместник - во главе нескольких уездов сразу, что, в свою очередь, вынесло на первый план в деятельности наместника коммуникативную функцию»[48].

Т. И. Тутолмин прислал в Калязин лишь 5 «предложений». Сообщая о возможности приезда Я. Е. Сиверса в город, он велел приготовить различные ведомости. Два были связаны с приездом в город землемера. Тутолмин извещал, что землемер должен разбить город на кварталы, и требовал, чтобы ему предоставили план города. Одно из «предложений» напоминает о необходимости тщательно вести журналы и проставлять в них отметки об исполнении резолюций, другое связано с передачей в магистрат из калязинского уездного суда одного из следственных дел. Контроля Тутолмина за судопроизводством по записям Калязинского магистрата не прослеживается, а вот по материалам Торжка это предстает как важнейшая обязанность правителя наместничества.