Благословение и проклятие инстинкта творчества

Да, мало одних способностей. Испытание творчеством не проходят даже те, у кого они имеются. Сквозь «сито отбора» проходит только художник-творец. Если бы он, гонимый и отверженный, мог выбирать, то, возможно, пошёл бы по другому пути. Но это был бы случайный шанс, которого судьба ему не даёт. «В биографии любой, истинно великой личности, – отмечает классик биографического романа немецкий писатель Стефан Цвейг (1881–1942), – можно увидеть, как судьба – в юности ли, в зрелые ли годы – хватает этого человека, вырывает из его угла, из безопасного места, в котором тот скрывался, и швыряет, словно волан, куда-то в неизвестность. Все эти люди претерпели подобный крутой поворот, подобный побег, иногда, казалось бы, по своей воле, в действительности же всегда по воле судьбы – побег из ограниченности, из привычного состояния, отрываясь от корней… У всех великих людей было подобное неожиданное бегство из собственного буржуазного уюта, словно из темницы, все эти внезапные ставки на карту всего своего существования ради сильного, вызванного потребностью, заложенной в подсознании человека, – и какого мудрого! – поступка, который гонит художника в вечно далёкое, откуда он увидит время и мир, словно с далёкой звезды» (из эссе «Жизнь Поля Верлена», Германия, 1924 г.).

На каких высотах Олимпа, в каком вечно-далёком он ощущает себя, когда начинает творить? Каким видит время и мир со своей далёкой звезды? Что он откладывает на будущее, а что стремится сделать «здесь и сейчас», как будто его эпоха не может ждать лучших времён? Как он сам приближает эти лучшие времена, чувствуя в себе нетерпение «дара нездешнего»?

Блок информации первый: «Мир, видимый со своей далёкой звезды…»

1. «Моя вера в справедливый суд будущего непоколебима…»

Учёные: астрономы, космисты, физики,

зоологи, естествоиспытатели

• Тридцать лет не решался Николай Коперник (1473–1543) обнародовать главный труд своей жизни «Об обращениях небесных сфер» (1543 г.), но в предисловии выразил твёрдую уверенность в признательности потомков: «Чем нелепее кажется большинству моё учение о движении Земли в настоящую минуту, тем сильнее будет удивление и благодарность, когда вследствие издания моей книги увидят, как всякая тень нелепости устраняется наияснейшими доказательствами…»;

• Фрэнсиса Бэкона (1561–1656) не поняли и не оценили на родине: репутацию, но не славу, доставили ему его «История Генриха VII» и его «Опыты»; и только спустя много времени по смерти автора этих сочинений, английские писатели решились признать его авторитет и в науке… Ф. Бэкон понимал неизбежность этого обстоятельства и сам называл себя слугою потомства» (из трактата И. Д’Израэли «Литературный Характер, или История Гения», Великобритания, 1705 г.);

• «…Иоганн Кеплер выражается с убеждением в своей знаменитости: «Можно подождать знающего читателя целое столетие, если в течение 6-и тысяч лет явился только один подобный мне наблюдатель…» Этим Кеплер говорил, что его произведения оценят последующие века» (из трактата И. Д’Израэли «Литературный Характер, или История Гения», Великобритания, 1795 г.);

• Входя в науку, Жорж Кювье (1769–1832) был готов потрясти основы тогдашней зоологии. «Я не стану пускаться в тёмную метафизику, – писал он коллеге Пфаффу. – Мой путь – искать истину везде, где она может, где она хочет проявиться, – путь более долгий, но он вернее приведёт меня к цели…»;

• «После того, как в 1844 году Чарльз Дарвин /(809 – 1882) на 230 страницах впервые изложил свою теорию, он составил завещание, обращённое жене: «Я закончил труд о происхождении видов. Когда мир поймёт мои теории, наука сделает огромный шаг вперёд…» (из монографии «100 человек, которые изменили ход истории: Чарльз Дарвин», российск. изд. 2008 г.);

• «Умер Грегор Мендель (1822–1884) 6 января 1884 года, настоятелем того монастыря, где вёл свои опыты с горохом (стал основоположником науки о наследственности. – Е. М.). Не замеченный современниками, Мендель, тем не менее, нисколько не поколебался в своей правоте. Он говорил: «Моё время ещё придёт». Эти слова начертаны на его памятнике, установленном перед монастырским садиком, где он ставил свои опыты…» (из сборника Д. Самина «100 великих учёных», Россия, 2004 г.);