Благословение небес

— Камень забился, — сказал Джейк лошади, которая навострила уши и внимательно наблюдала за его действиями умными карими глазами. Джейк поискал взглядом, чем бы подцепить камень, и остановил свой выбор на старой деревянной рейке. — Думаю, она подойдет, — пробормотал он, поднимая копыто и ставя его к себе на колено. Он подцепил камень и облокотился на перекладины соседнего стойла для большего упора. — Вот так. — Вытащив камень, он издал довольное восклицание и сразу же дикий вскрик боли, так как огромные зубы вцепились в его тело пониже талии. — Ах ты, паршивый мешок с костями, — заорал Джейк, отскакивая назад, а потом набрасываясь на перекладины стойла в отчаянной попытке Достать проклятое животное. Но Атилла, прекрасно понимая, что его ждет возмездие, уже отошел в дальний угол стойла и оттуда удовлетворенно поглядывал на Джейка. — Ну ничего, я до тебя еще доберусь, — пообещал он и потряс для доходчивости кулаком.

Потирая укушенный зад, Джейк обернулся к Майке и осторожно прислонился к стене сарая. Он еще раз проверил копыто, чтобы убедиться, что оно чистое, но когда он дотронулся до места, где был камень, гнедая болезненно дернулась.

— Намяло? — сочувственно сказал Джейк. — Ничего удивительного, камень был большой и острый. Но ведь ты вчера никак не показала, что тебе больно, — продолжил он, восхищаясь ее терпением и покладистостью. Потом перевел суровый осуждающий взгляд на Атиллу и повысил голос, чтобы тому было лучше слышно. — Конечно, ты ведь у нас настоящая аристократка, чудесное терпеливое животное — не то что этот несчастный мул, который не достоин даже в одной конюшне с тобой стоять!

Если Атиллу и волновало его мнение, то он постарался этого не выдать, чем окончательно взбесил Джейка. В таком скандальном настроении он и ворвался в коттедж.

Ян сидел за столом, обняв руками чашку с кофе.

— Доброе утро, — как обычно, приветствовал он Джейка, будто не замечая его грозно нахмуренного лица.

— Может, для тебя оно и доброе, только о себе я этого сказать не могу. Ночь, можно сказать, провел на улице и спал бок о бок со скотиной, которая только и думает, как бы сожрать меня. Он уже успел с утра цапнуть меня.

Джейк взял оловянный чайник и стал наливать себе кофе в большую глиняную кружку.

— А твоя лошадь, между прочим, хромает! — злорадно сообщил он Яну, который с улыбкой глядел на него. Усмешка Яна тут же испарилась.

— Что!?

— Ей забился камень в копыто, и она теперь припадает на левую переднюю.

Ян вскочил и, отшвырнув в сторону стул, выскочил из коттеджа.

— Мог бы и не ходить. Так, небольшой синячок, — сказал после его ухода Джейк, наконец успокаиваясь.

Заканчивая умываться, Элизабет услышала внизу мужские голоса. Завернувшись в тонкое полотенце, она подошла к сундукам, которые их нелюбезный хозяин все — таки поднял сегодня утром наверх и оставил за дверью рядом с двумя большими кувшинами воды. Затащив сундуки в спальню, Элизабет подумала, что все ее платья слишком нарядны и легкомысленны для этого скромного коттеджа.

Наконец она выбрала наименее вызывающее — белое батистовое платье с завышенной талией. По подолу шла широкая кайма из вышитых розочек и зеленых листочков, такая же вышивка была на высоких, до локтя, манжетах пышных рукавов. Поверх платья лежала длинная лента с такими же розочками и листочками, и Элизабет взяла ленту в руки, раздумывая, куда ее приспособить, и стоит ли вообще ее надевать.

Она отложила ленту и с трудом влезла в платье. Потом потратила несколько минут на то, чтобы застегнуть длинный ряд мелких пуговок на спине. Справившись с этой нелегкой задачей, она повернулась к зеркалу над рукомойником и вгляделась в свое отражение. Вырез платья, раньше казавшийся довольно скромным, теперь сильно открывал ее располневшую грудь.

— Прекрасно, — вслух сказала Элизабет, с недовольной гримасой глядя на вырез. Она попыталась подтянуть его вверх, но как только отпустила руки, он опять опустился, и Элизабет смирилась. — Ладно, в этом сезоне носили декольте еще ниже, — оправдалась она перед зеркалом и взяла с кровати ленту. Когда она в последний раз надевала это платье в Лондоне, Берта соорудила ей какую-то затейливую прическу, пропустив эту ленту сквозь локоны. Но в Хэвенхёрсте она отвыкла от элегантных причесок и носила волосы распущенными или завязывала их лентой в простой хвост.

Пожав плечами, Элизабет взяла гребень, сделала пробор и перевязала волосы вышитой лентой, выпустив по одному локону вдоль щек, чтобы вид был не таким строгим.