Благословение Небожителей 1-5 тома (ЛП)

Договорив, он также голыми руками старательно засыпал яму землёй и накрыл сверху тряпицей. Се Лянь прикрыл лоб и закрыл глаза. Спустя время, когда мужчина широкими шагами удалился, Фэн Синь изумлённо спросил:

— Ваше Высочество, что он туда зарыл? Он сказал «отец»? Он закопал тело?

Му Цина же заботило совсем другое, он произнёс:

— Ваше Высочество, только что я всё проверил и разузнал подробнее. Местность Юнъани и ранее не считалась богатой, храмов и монастырей там построено мало. Кроме того, в них, похоже, действует местное правило — те, кто ничего не подносят в дар, не могут войти и совершить поклонение, поэтому в храмы наследного принца приходят лишь члены зажиточных семей, а бедняки, что пострадали от засухи, не имеют такой возможности…

Се Лянь не ответил, лишь мрачно произнёс:

— Вы, отправляйтесь в Юнъань. Разузнайте обстановку. А я пойду к советнику и расспрошу подробно, что же, в конце концов, произошло.

Он никогда не выглядел таким угрюмым, поэтому двое помощников не посмели отнестись к приказу небрежно — оба ответили согласием и немедля отправились в путь. А Се Лянь развернулся и помчался в направлении горы Тайцан.

Судя по всему, не приходилось рассчитывать, что размеры бедствия в Юнъани малы, наиболее вероятно обратное. Но ведь, даже если он не слышал голосов, молящих о помощи, не может быть, чтобы в императорском дворце об этом ничего не знали!

Боги на небесах не вмешиваются в дела мира людей

Гора Тайцан, Пик наследного принца.

В этот час паломникам не разрешалось задерживаться на горе, всех попросили выйти через горные врата и покинуть монастырь Хуанцзи. Во дворце Сяньлэ монотонно звучали молитвы — больше тысячи монахов собрались на вечерние чтения сутр. А проводили церемонию четверо наставников, которые расположились у ног той самой золотой статуи пяти чжанов в высоту.

В храме от пола до самого потолка по обеим сторонам выстраивались ряды молитвенных фонарей. Се Лянь спустился с небес, мягко паря, и опустился на постамент, чтобы усесться как раз перед собственным изваянием.

Взмахом руки он призвал из ниоткуда лёгкий ветерок, от которого бесчисленные фонари стали вращаться. Пламя заплясало тусклыми тенями, монахи дружно задрали головы, цокая языком от удивления. По залу поползли шепотки. Советник, который до этого, полуприкрыв веки, расслабленно сидел в своём кресле, теперь вдруг открыл глаза и произнёс:

— Закончим сегодня на этом. Ступайте все к себе.

Монахи поднялись с мест и покинули зал. Другие наставники, хоть и не могли увидеть Се Ляня собственной персоной, всё же догадались, что кто-то явился советнику, и потому все вместе вышли прочь, закрыв за собой двери божественного храма. Как только створки захлопнулись, Се Лянь, уже не в силах медлить, начал говорить:

— Советник, вы знаете о засухе в Юнъани? Похоже, отец ничего не предпринимает по этому поводу, неужели при дворе что-то случилось? Или же он просто не знаком с положением дел до конца?

Небожителям запрещалось самовольно являться перед простыми смертными, за исключением лишь одного случая. Разрешалось общаться с советниками, верховными религиозными служителями и другими людьми, достигшими высокого положения на стезе самосовершенствования. Такие люди несли в мир слово небожителей, поэтому Се Лянь мог говорить с советником напрямую. Правило о том, что «в храме наследного принца нельзя преклонять колени», Се Лянь как раз передал людям через советника.

Принц полагал, что какие-то особые обстоятельства поставили государя в безвыходное положение и не позволяли ему оторваться от дел и разобраться с бедствием в Юнъани. Либо государю и вовсе не известно о том, что засуха настолько серьёзная, что привела к массовым смертям. К удивлению принца, советник ответил:

— Его Величество глава государства в добром здравии, никаких серьёзных проблем не возникало, и ему прекрасно известно о бедствии, случившемся в Юнъани.

Се Лянь на мгновение замер:

— Но почему каждый раз, когда отец приходил в монастырь Хуанцзи, я не слышал, чтобы он молился за Юнъань? Почему он даже словом не обмолвился?

Принц долгое время находился не в ладах с отцом, однако прекрасно знал, что государь вовсе не из числа невежественных правителей. И раз уж он взял на себя величайшую ответственность титула Сына Неба, даже при крайне серьёзном разделении на высших и низших не могло дойти до безучастного отношения к бедам простого люда. Советник ответил:

— Его Величество государь здесь ни при чём. Это я рекомендовал ему и государыне во время молитв не поднимать вопрос Юнъани.

— Почему?

— Потому что это бесполезно.

Се Лянь оторопело переспросил: