Благословенная Империя (СИ)

Через болото шла одна наезженная дорога. Следующая деревенька. Какая-то глуховатая бабка вроде видела её.

Следующая…

И ещё одна. И ещё.

Раздражённая женщина в большом посёлке у обширных рисовых полей. Да, конечно, помнит, прогнали девку с её отродьем. Два года терпели, но когда эта шалава мужиков клеить начала… А ещё она с ведьмой зналась! Вот и собрались бабы, да погнали вертихвостку!

Откуда пришла? А вот со стороны ведьмовской горы и пришла!

Озадаченного Шешу уже далеко за околицей нагнал мужик деревенский, слышавший те разговоры, но не посмевший встрять посреди бабского базара. Чтобы кости потом не перемывали и жена не шипела.

Нормальная девка была, сказал он. Скромная, работящая. Красивая. Этим молодых парней и цепляла, даром, что при ребёнке. Да, травы знала, знала, чем волосы мыть, чтобы как шёлк были, знала чем болячки снимать да руки смазывать, чтобы кожа не огрубела. Только побаивалась она парней. Вообще боялась мужчин, будто что дурное ей сделали. От того тоже выделялась среди других. А жабы деревенские приревновали, напридумывали себе чего-то.

Правда ли, что при деньгах была?

Тут деревенский задумался. Головой покачал. Потом вспомнил, что как будто бусину она продала землевладельцу. Нефритовую. С узором.

Через полчаса Шешу был у ворот крохотного бедного поместья. Местная знать. Хотя какая знать — чих собачий, два двора, три дома и сарай. Но да в этом диковатом краю это были единственные люди, что могли дать деньги за украшение.

Как же повезло, что эти нищие аристократы были вассалами Оро. Ибо на следующий день Шешу направился в путь с пополненными припасами, с ценными указаниями касательно дальнейшей дороги, и с нитью нефритовых бус, оканчивающейся красной кистью. Такими одно время принято было пояса украшать. Шешу плохо разбирался в клановых узорах, но некоторые определённо были не простыми цветочными мотивами.

Ещё три дня плутал в тропах, разыскивая ведьму, живущую в уединении на горе. Ну как ведьму. Травницу старую, слабую-слабую одарённую, вкладывающую в свои зелья толику духовной силы. Она долго с сомнением разглядывала молодого карита, потом просто спросила — что там, за горой?

Шешу сперва растерялся, потом сообразил. Грозовая долина. Известное место, известное тем, что полтора десятка лет назад там окопались остатки армии мятежников, да приняли последний бой.

Услышав ответ старая женщина кивнула. Сказала, что в тот год много девиц и женщин спускались с гор, приходили звериными и охотничьими тропами, чтобы вытравить постылый плод. Что не для всех это оказалось выходом. Случается, что ребёнок цепко и упрямо хватается за жизнь, выкорчёвывать такой сорняк — наверняка убить и мать тоже. Что такие дети вырастают одарёнными. Сказала, что две девушки в тот год остались у неё. Им некуда было идти. Помогали по хозяйству, пока могли, и разродившись, ушли искать себе место в мире. У одной родилась дочь, у другой — сын.

И теперь Шешу карабкался в гору, чтобы пройтись по разорённой долине. Он узнал, что там почти не осталось местных жителей после той резни. Есть пара деревень, но всё больше с пришлыми. Узнал, что там возвели небольшой храм, у братской могилы. Узнал, что уцелевшие не особо любят говорить о событиях прошлого. И знаки клана Оро тут не помогут — горы находились уже на территории другого клана. Это были чужие вассалы.

Но парень всё равно упрямо карабкался в гору, не обращая внимания на капризы когда-то сломанной ноги, и на недовольные всхрапывания коня. Он обещал господину Аори узнать о той женщине так много, как только возможно.

И он узнает. Загладит тяготящую его вину.

***

Что-то определённо затевалось, и Шоуки это совершенно не нравилось. Неужели, господин Имари так обиделся из-за этого несчастного серебряного сосуда, провались он пропадом в самую преисподнюю? Или, старшие до сих пор на нервах из-за этого м’кари? Нет, ну а что им оставалось, дать себя сожрать?

С каждым днём тягостные предчувствия доставали всё сильнее, Шоуки стал нервным, и подозревал своего помощника во всех смертных грехах.

Своего нового, постоянного помощника.

Не то чтобы Шоуки так уж дорожил той работой, что выполнял… Он больше дорожил тем фактом, что на этом месте может принести наибольшую пользу клану и от него имеется вполне осязаемый толк! Особенно теперь! Ставить одарённого с серебряным сосудом в караул, это конечно хорошо, и лучше всякого золота и шелков представляет богатство рода… Но толку то с него, разве чуть больше, чем с медяшки! Это не серебро, это какая-то фикция! Он даже человека оттолкнуть толком не может, не говоря о том, чтобы подбросить его в воздух на хоть какое-нибудь достойное расстояние! Да, он научился воздействовать на кость, и даже как-то воспрепятствовал попыткам утащить со своей тарелки особо лакомый кусок мяса, но…

Погодки были куда сильнее него.

Некоторые даже уже удерживали свой вес стоя на клинке! Недолго… Но удерживали же!