Благословенные монстры

Сперва Рашид взял за руку короля Транавии. Он совершенно не знал, что делать. Он же не мог воскрешать мертвых, верно? Возле его рук начали раскрываться малиновые и бледно-голубые цветы, а затем они рассыпались вокруг сотнями лепестков.

Серефин резко поднялся и закашлялся, прежде чем его стошнило на мраморный пол. Рашид отпрыгнул назад. Транавиец скатился с алтаря прямо в груду костей, и вокруг его головы тут же появился целый выводок мотыльков.

– Кровь и кости, – сказал он. – Мне так надоело умирать. Это был последний раз.

– Увы, я не думаю, что ты бессмертен, – сказал Рашид.

На губах Серефина появилась слабая улыбка.

– Такая перспектива нравится мне еще меньше, – он прислонился к алтарю, схватившись за грудь. Париджахан села рядом, взяла его за руку и прошептал что-то неразборчивое ему на ухо.

Рашид двинулся дальше. Он едва провел кончиками пальцев по щеке Нади, как она тут же очнулась. Задыхаясь, она с такой силой схватила его за запястье, что у него чуть не треснули кости.

У нее были мутные, золотисто-красные глаза. Сделав рваный вдох, она откинулась назад, и ее тело наконец-то расслабилось.

– Надя? – прошептал он.

Она сразу попыталась слезть со своего алтаря, и Рашид бросился ей на помощь. Надя подползла к Серефину и Париджахан, чтобы свернуться калачиком, прижавшись лицом к плечу Серефина. Рашид слышал ее тихие всхлипы.

Последним был Малахия. На его губах и рубашке было слишком много засохшей крови, и Рашид боялся, что он не выживет. Аколиец осторожно взял Малахию за руки.

Он так заботился об этом ужасном юноше. Было трудно не поддаться очарованию его широкой улыбки и тихой, трогательной доброты, даже если она так часто была скрыта завесой тьмы.

Когда он коснулся холодной кожи Малахии, на его пальцах распустились белые, черные и темно-фиолетовые цветы. Это заняло больше времени, чем со всеми остальными: в один страшный момент Рашид подумал, что Малахия больше никогда не очнется.

Он судорожно глотнул воздух, инстинктивно прикрывая голову руками.

– Малахия, все в порядке, – сказал Рашид, опуская его руки.

Он выглядел просто ужасно. В нем было слишком много чудовищного. Он попытался встать, но у него подкосились ноги, и он упал в объятия Рашида.

– Ты жив, – сказал Рашид.

Малахия кивнул, уткнувшись ему в плечо. Рашид обнял его еще крепче.

– Н-Надя…

– Она жива, – услышав эти слова, Малахия расслабился в его руках.

Прошло еще несколько секунд, прежде чем Малахия перестал дрожать. Он сделал шаг назад, и в его глазах промелькнула какая-то странная эмоция. Нахмурившись, он оглядел комнату, прежде чем его взгляд остановился на Серефине, Наде и Париджахан. Из его горла вырвался сдавленный звук. Слегка пошатываясь, он подошел к ним.

Надя подняла голову с плеча Серефина.

– Малахия, – прошептала она хриплым от слез голосом, а затем вскочила на ноги и бросилась к нему.

Рашид плюхнулся на пол рядом с Париджахан. Положив голову ему на плечо, она взяла его за руку.

«Они все были бы мертвы, если бы меня здесь не было».

– Ты совершил невозможное, – прошептала Париджахан.

Это была неприятная мысль.

51

Надежда Лаптева

«Существуют определенные узы и связи. Алена, Чирног, Марженя, Милена и Нирокша. Я не могу сказать, что они означают. Не могу понять, откуда взялись записи о том, что клирики Маржени говорили с Нирокшей. Клирики Милены говорили с Чирногом. Как будто раньше клирики могли разговаривать с разными богами, а не только со своими покровителями. Эта мысль сбивает с толку».

Отрывок из дневника Иннокентия Тамаркина

Надя хотела прижаться к груди Малахии и исчезнуть. Ей хотелось притвориться, что все в порядке, хотя бы на мгновение. От него веяло теплом, а главное, он снова был самим собой.

Но Чирног был освобожден. И Нирокша тоже.

Надя отстранилась, и Малахия неохотно отпустил ее. Он выглядел просто ужасно. На его теле то и дело появлялись глаза, рты и зубы.

Но ему было суждено остаться таким навсегда. Она поднялалась на цыпочки и быстро поцеловала его в губы.

Малахия отступил и поднял Серефина на ноги. Какое-то время они просто смотрели друг на друга. Стоя в профиль, они казались почти близнецами. Волосы Серефина выбились из хвоста и рассыпались по его плечам.

Париджахан обняла Надю за талию, и она чуть не разрыдалась.

– Что нам делать? – спросила аколийка, уткнувшись подбородком в Надино плечо.

– Я… эм, – она закрыла глаза, но не раньше, чем увидела, как Серефин обнял Малахию. Это произошло так быстро, словно он боялся обжечься.

Братья.