Благословенный

— Нельзя. У меня образцы с золотыми прожилками. Ну как себе заберут? Я их два года по всему Уралу раскапывал. Не отдам! Да отстань ты!!! — уже прокричал Аникита, отпихнув трусоватого приказчика так, что тот гулко шлёпнулся задом на тёплую, согретую солнцем палубу.

Не зря, ох не зря носил Ярцев свою фамилию! Нечасто вскипала его кровь, но уж коли такое случалось — мирный обер-бергмейстер оборачивался лютым зверем.

— Заряжай, *******, ***** *****!!! Пистолеты давай, раззява! Давай!

Все засуетились, натягивая пояса со шпагами. К дюжине человек его партии добавились шестеро «косных» — вооруженных бурлаков, нанятых как раз на охрану казны. Остальные же бурлаки, отдыхавшие до того на палубе, покорно отправились на нос коломенки и уселись там спиною к каютам, всем видом своим демонстрируя: «нас это не касается».

Ялики с разбойниками были уже совсем близко.

— Пали! ­– прокричал Ярцев, и, подавая пример, первым выстрелил из пистолета. Конечно, ни в кого попасть он не надеялся, но важно было завязать дело.

Хлопки ружейных выстрелов резким диссонансом пронеслись над речной гладью. У ближнего ялика вокруг полетели брызги. Раздался полный ужаса вопль, и один из гребцов выронил весло, сразу начавшее мешаться остальным.

— Сарынь на кичку! — громко и зло грянуло над рекою. Над яликами расцвели облачка светло-серого дыма, и грохот выстрелов слился с гулкими ударами пуль в борт коломенки.Пираты были уже рядом; хоть первая лодка приостановила свой ход из-за ранения одного из гребцов, остальные, обгоняя её, со всех сил рвались вперед.

— Заряжай! — крикнул Ярцев своим людям. — А ну, сволочь, чего расселись? Бери весло, да и врежь им!

Бурлаки только виновато опускали глаза.

— Мы этаких дел не касаемся, господин охфицер! — произнёс один из них. — То беда господская, наше дело — сторона!

— А ну, взяли весло! — срывая горло, заорал Ярцев, направляя дуло пистолета в лицо одному из бурлаков. — Ты! Встал и взял!

Тот, крестясь, вскочил и торопливо пристроился к гигантскому рулевому веслу на носу коломенки.

— А ну, вставай! Пошшшёёёллл, сволочь!

Пинками и угрозами Ярцев и его люди заставили бурлаков взяться за рулевое носовое весло — бревно с лопастью, управляемое не менее чем тремя бурлаками.

— Отгоняй их!

Испуганные работники налегли на весло.

— Простите, робяты! — прокричал тут один из них, и тяжеленная лопасть, зависшая над передним яликом, смачно рухнула вниз.

Разбойники в лодке, уклоняясь от удара тяжеленной слеги, бросились к борту, и шаткий ялик, накренившись, щедро зачерпнул холодной камской воды. Адская ругань и крики разнеслись вновь: огромное весло повторно шарахнуло нападавших, сбросив двоих за борт.

Другая лодка, огибая защищённый веслом нос коломенки, заходила с борта.

— А ну, не балуй! Бросай пальбу! — кричали с неё.

Вырвав у своего студента только что заряженное ружьё, Ярцев в упор разрядил его в бородатого мужика, с топором стоявшего на самом носу лодки.

— Всех порешу, рванина сраная! Всех, ******, *****!!! — диким голосом заорал он, размахивая своим тесаком.

Изумлённые отпором, разбойники повернули лодки. Одна, почти затопленная, долго качалась рядом с баржей, плывя по течению. Босяки из неё скрылись, убравшись до берега вплавь; лишь один белобрысый парень, дрожа от холода, продолжал цепляться за её борт.

— Эй, паря, плыви, что ли, к нам! — крикнул кто-то из бурлаков.

— Можно, ваше благородие? — спросил у Ярцева «шишка» — глава бурлацкой ватаги.

— Да пусть его! — равнодушно откликнулся тот. Офицера ещё колотило от ярости недавнего боя, но гнев уже ушёл, сменившись пьянящим чувством одержанной победы. Пусть невелик сегодняшний успех — отогнать выстрелами шайку бандитов, но тем и живет благородный человек; хоть будет теперь, что рассказать сыновьям, учащимся ныне в Горном училище.

— Давай сюда, паря, замёрзнешь! Вон, господин офицер разрешает! — подступились бурлаки к сидящему в воде бандиту.

— Я плавать не могу! — трясясь и плача самым жалким образом, отвечал тот.

— Куда же ты, дурачок, тогда суёшься? Бросьте ему линёк, ребята! — сжалился приказчик Порфирий Семёнович.

В конце концов, совместными усилиями закоченевшего разбойника притащили на палубу.

Бурлаки обступили парня, разговаривая с полным сочувствием.

— Уж ты, дружок, своим передай, чтобы на сарынь не серчали: нас господин охфицер заставил!

— Свяжите его, что ли… Городовому бы его сдать! — мрачно буркнул Ярцев.

— Никак неможно, господин хороший! — взмолились тут бурлаки. —

Приказчик вздохнул.

— Господин Ярцев, надо бы этого отпустить. Работники знают, что когда будут возвращаться домой по берегам Волги и Камы, разбойники им отомстят и убьют за сопротивление. Потому, как разбойники, кричат им «Сарынь, на кичку», так те идут на нос барки и сидят там смирно, пока нас тут грабют.

— А что же они полезли-то? Неужто хотели украсть ваш чугун? — удивился один из студентов, Смирнов.